Красный подарочный пакет был серьёзно повреждён, и в момент, когда дежурный поставил его на стол, оттуда вывалились витамины для беременных и крем от растяжек. Уже беря в руки чужие вещи, я понимал, что они значат. Понимал, но, мать твою, никак не хотел принимать.
В голове всё смешалось. Жених этот, будь он не ладен, и ночь с ней без контрацептивов. Икота в ответ на прямые вопросы…
Точно.
Я повернул голову, когда она вышла из раздевалки уже одетая в пальто. Передал сумку с пакетом и, ничего не говоря, повёл к выходу. Разговаривать нужно наедине. В машине. Уложить всё в голове и спокойно спросить.
Когда пристегнул её и сел в машину, услышав вполне резонный вопрос, вспомнил, с чего вообще всё начиналось. Вспомнил, как когда-то небезразличная мне женщина так же сидела на пассажирском сиденье и тихо смеялась над моими шутками. А что в итоге? Сейчас, много лет спустя, она стала последним человеком на планете, кого мне хотелось бы видеть.
И мой ответ был искренним и честным.
Ведь старые шрамы давно уже не ноют. Время лечит всё, кроме ненависти.
Мы ехали молча. Она так вцепилась в пакет, что его хруст ещё долгое время стоял у меня в ушах. Боится, что я понял? Что тут можно не понять?
Да и в целом выглядела она растерянной, напуганной и очень напряжённой. Довелось же нарваться на такого придурка как Панфилов. В прошлый раз ножом в бок тыкал, а в этот?..
— Тебе не досталось от него? — спросил, выжав тормоз на светофоре.
Цветочек вдруг покраснела, а после резко побледнела, сделав глубокий, какой-то судорожный вдох.
— Тебе плохо? — я, кажется, даже занервничал, не понимая столь странной реакции.
Вспомнил разукрашенное лицо её начальника и уже хотел задать новый вопрос, но Аля ответила, что устала, оголодала и хочет спать.
Я понимал, потому не стал досаждать больше. Только продолжил путь до её дома, а она отвернулась к окну да так и просидела всю дорогу, пока я пытался хоть как-то отвлечь своё внимание от сжимающих бумажный пакет пальцев.
О том, что она уснула, понял, только когда заглушил мотор. Дыхание мерное, ровное, тихое.
Интересно, как скоро она просыпается, если утром гладить её по волосам или водить пальцами по обнаженному плечу?
Я покачал головой, пытаясь вытряхнуть дурацкие мысли, глубоко вдохнул и посмотрел на тёмные провалы окон её квартиры. Затем снова на пакет.
И я сидел так минут двадцать. С совершенно пустой головой, будто кто-то вскрыл мне черепную коробку, вынул оттуда мозг и принялся играть им в футбол, пока я вроде как должен собрать всё в кучу и переварить. А переваривать нечем. Там ФИФА во всё сознание.
А когда её дыхание внезапно изменилось, я повернулся к девушке и понял, что не могу и не хочу её отпускать. Пусть бы и спала в машине до самого утра. Странно говорить такое, но мне нравилось, что она рядом. Дышать свободнее, что ли?
— Ты очень сладко спишь, — сказал я, когда она затянула с вопросом, который любой нормальный человек задал бы в такой ситуации.
Она вздрогнула, резко повернулась и посмотрела на меня с нескрываемым потрясением, на что я улыбнулся и пояснил:
— Когда человек засыпает и просыпается, у него меняется дыхание. Твоё настолько тихое, что пробуждение становится явным даже в заведённом авто.
— Я не спрашивала… — просипела Цветочек, вызвав в моей груди очень странные тянущие ощущения.
— У тебя на лице всё написано, — не сдержал я усмешки. — Что ещё раз доказывает, что врать ты не умеешь. Ведь так?
И я посмотрел в её глаза, уже не скрывая собственных знаний. Я должен спросить. Должен выяснить, несмотря на моё дикое отрицание.
— Да, — ответила она устало и потёрла глаза. — Я пойду.
Но когда Цветочек потянулась к дверной ручке, я заблокировал все двери. Она слышала этот явный щелчок, но всё равно не поверила и дёрнула ручку. А вот когда повернулась и взглянула на меня, я обнаружил страх. И это не тот ужас, какой она испытала перед Денисом, нет. Меня Альбина совершенно не боялась.
Я видел, как забилась жилка на тонкой шее, видел, как дрожали нервно губы, и решил пояснить свои действия перед тем, как задавать вопросы.
— Не торопись, Цветочек. Я знаю, ты устала, но дай мне ещё две минуты, чтобы я что-то сделал с вихрем мыслей в своей голове.
Девушка выдохнула, снова сжала пакет, но напряженного взгляда от меня не отводила, ожидая вопроса. И я не стал оттягивать неизбежное.
— Это твоё? — кивнул я на пакет.
Цветочек несколько секунд смотрела мне в глаза, а после усмехнулась, словно я спросил что-то смешное.
— Это подарок, Саша.
И я выдохнул. Действительно выдохнул, потому что следующий вопрос задавать не хотел, ответь она положительно.
— Ты подумал, что я беременна?
— Я не знал, что думать, — честно признался я. — Ты говорила, что есть жених, но я помню реакцию. Обманывала. Зачем? — не удержался от вопроса.
Я себе всю голову сломал, пытаясь это понять.
Она пожевала губу, привлекши мой взгляд, и ответила задумчиво:
— Я не хочу связывать себя отношениями. Поэтому для всех, и для тебя в том числе, я не свободна. Даже для коротких встреч без обязательств.
Я смотрел на неё ошеломлённо и понимал, что это мои слова. Именно так я отвечал девушкам, что пытались навязать мне свои чувства, своё тело и прочие прелести. Но я никогда ничего подобного не слышал в свой адрес.
Это оказалось неприятно. Жутко неприятно.
Потому, ничего не ответив, я молча разблокировал двери и даже не отреагировал на искреннее «Спасибо, что подвёз».
Мне просто нечего было сказать девушке, которая никак не выходила из головы уже несколько месяцев. Если ей не нужны отношения, а навязывать ей их я не буду, то лучше вырвать это с корнями.
Я резко тронулся с места, стирая шины, когда подъездная дверь захлопнулась за хрупкой фигуркой.
К чёрту всё!
— Явисевич, ты всё понял?
— Да, капитан, — отозвался стажер. — Следить, не высовываться, докладывать раз в сутки и в случае крайней необходимости.
— Молодец, — хлопнул его по плечу Каст и тут же открыл дверь фургона. — А теперь вперёд.
Проследив за тем, как парень выскочил из служебной машины, мы с Ярычем повернулись к Гвоздю и заулыбались, когда тот покачал головой.
— С башками у нас проблема большая, братва.
— Это не у нас проблема, Гвоздь. Проблема у мажора.
— Если Батя узнает зачем на самом деле мы стажера взяли, головы открутит, — пояснил командир.
— Ты тоже самое про Виноградову говорил, когда мы решили Стагарова со дна вытаскивать, хмыкнул Ярый. — А что в итоге Батя?
А Батя только хмыкнул, когда просек тему с мегерой. Хотя всё чин-чинарём сделали, не подкопаешься. Сам Сора и то ничего не понял, хотя вот вообще не пальцем деланый.
Я прошел к установке, нацепил наушники и прислушался к окружающим стажера звукам. В кафе было на удивление тихо, хотя в это время из офиса напротив должна была повалить толпа. Это мы режимом не обременены и питаемся, как попало, а вот офисный планктон он иначе живет. Иногда даже завидно, пока не вспоминаю, что люблю свою работу и на другую даже не возьмусь менять.
— Камера есть, — подал голос Ярыч.
Я чуть откланяюсь назад и смотрю на монитор. Картинка не особо чёткая, но Явисевич сел достаточно близко к объекту, чтобы зафиксировать первый день наблюдения, как положено.
— Объект в кадре, запись пошла, — снова отчитался Тим. — Звук?
— Пишу, — сообщил Ярому и крутанул регулятор громкости, вслушиваясь в обстановку.
Мажор сидел в компании одного из своих дружков, с которым, как на днях выяснилось не только дружбу водил, но и некоторые дела, о которых Панфилов не знал ничего. Нет, конечно, сдать его папашке и посмотреть, как тот его за уши таскает было бы приятно, но мы искали больше компромата, чтобы разобраться с этими беспредельщиками, как следует и раз и навсегда научить как стоит вести себя в цивилизованном обществе. Гвоздь затею не одобрял, искренне веря, что на каждое действие с их стороны, однажды найдется достойное противодействие. Однако, этим противодействием решил стать я, с чем командир решил смириться.