— Теперь, когда я в плену, а ты на свободе! Что делаешь ты, Ан? Ты заводишь дружбу с мальчишкой, с врагом, ты забываешь обо мне и бросаешь меня гнить в подземелье на пятнадцать лет, даже не пытаясь помочь мне! — в желтых глазах свирепствовало уже не сдерживаемое пламя: Чеслав был по-настоящему зол, и то, на кого он злился, бесило его еще сильнее.
— Чес, что… — ворас мотнул головой, пытаясь сообразить, как ответить.
Ведь его обвинения были справедливы. Ведь в них, несомненно, звучала рациональность, слышалась истина… Дьявол. Кто бы мог подумать, что он все так извратит!
— Ты хочешь объясниться, Анхель? — оборотень насмешливо прищурился, — Что же, давай, я слушаю. Почему, вместо того, чтобы помогать мне, ты целыми днями возишься с мальчишкой, с врагом, который вырос и ненавидит нас? Почему ты помогаешь недоноску, в чьих жилах течет проклятая кровь?! Ты, дитя своих врагов, ты, ненавидевший ла Бошеров и Мактиере больше полутора тысяч лет, ты, мой друг, мой брат, почему ты предаешь меня?!!
— Анри спас мне жизнь, — Ан нахмурился: защищать своего молодого друга он был готов до последней капли крови, но не ожидал, что защищать его придется от того, с кем его связывали долгие годы дружбы. Ситуация не нравилась ему, ссориться со старым другом не хотелось, но и давать в обиду молодого наследника рода де Нормонд мужчина не собирался. И тем более не мог позволить Чеславу убить его.
Оборотень скривился.
— А я? Сколько раз я спасал тебе жизнь, Ан? Должно быть, недостаточно, чтобы завоевать твое доверие, да? Видимо, я сделал слишком мало, не смог убедить тебя в собственной преданности, маркиз! Потому что ты навсегда останешься дворянином, а я — не более, чем бродяга, подобранный тобой из жалости!
— Что ты несешь! — Анхель, в конце концов не выдержавший, шагнул к собеседнику и, схватив его за плечи, резко встряхнул, — Я никогда не считал тебя бродягой, я всегда видел в тебе равного себе! Очнись, Чес, что за бред ты тут городишь?!
— Я?! — Чеслав рванулся, силясь высвободиться из рук старого друга, — Что ты городишь, Анхель, о чем ты говоришь мне?! Ты заявляешь, что молодой наследник спас тебе жизнь, но это я, я поместил тебя в ту плошку, я начал…
— А он закончил, — голос Анхеля прозвучал треском молнии, расколовшей камень; глаза его похолодели, — Ты мог убить меня в этот раз, Чес. Ты не знал того, что должен был знать, ты совершил ошибку, и я мог никогда не очнуться! Больше никогда, понимаешь? Я бы умер от твоей руки… брат. Но пришел Анри и спас меня, вернул мне жизнь и человеческий облик. Он спас меня, имей же хоть каплю благодарности!
Оборотень криво улыбнулся. В глазах его появилось что-то неприятное.
— Вот как ты заговорил… скажи, Анхель, а ты не хочешь вновь устроиться мажордомом к де Нормондам? Ведь там твое место, ты, я смотрю, предан этой семейке, защищаешь их выродка…
Границы были перейдены. Ворас, ощущая, как гнев затмевает ему рассудок, не в силах отвечать, вскинул руку с сжатым кулаком, будто намереваясь ударить старого друга, названного брата…
Чеслав подался вперед, подставляясь под удар.
— Бей! — в голосе его зазвучала откровенная насмешка, — Давай же, брат, ударь меня! Ударь, потому что я не могу поверить в твое предательство, потому что я не хочу даже думать, что ты мог оставить меня! Ударь, ударь как можно сильнее, размозжи мне к чертовой матери голову, Анхель, потому что я не хочу сознавать, как бессмысленны были мои поступки и мои жертвы! Ну!
Анхель медленно опустил кулак и, тяжело вздохнув, присел перед названным братом на корточки, мягко касаясь его скованных рук своей.
— Чес… прошу. Я не хочу ссориться, не хочу ругаться с тобой, друг мой, брат мой, я не хочу, чтобы ты считал меня предателем. Я понимаю, что движет твоими словами и действиями. Но, поверь, Чеслав, твоя ревность беспочвенна! Анри — мой друг, это правда, я на многое готов пойти ради него. Но ты — мой брат. И эти узы крепче кровных, крепче любых других, я никогда не предам тебя, Чес!
Оборотень прикрыл глаза, сам невольно остывая. Ссориться со старым другом, сидя в цепях, ему тоже не хотелось.
— Но тогда почему ты пришел просить за него, Ан? — он тяжело вздохнул и, распахнув глаза, грустно улыбнулся, — Почему готов был ударить меня, защищая его? Он моложе тебя на столько лет, он мальчишка, щенок, и ты так за него беспокоишься!.. Я могу понять, что у тебя есть друг, Анхель. Правда, могу понять это, я не пытаюсь ограничивать тебя в общении с другими. Я не могу понять только, почему в друзья себе ты избрал врага.