— Теперь понятно, почему он гостит у нас так редко, — как бы невзначай отметил он и неожиданно махнул рукой, — Ладно, Марк, иди, лови кошку. Только сделай одолжение — не приноси ее в гостиную сам, хорошо? Основатель нашего рода всегда искренне волнуется, когда видит, как она близка с детьми.
Анри сидел за столом в гостиной, мрачный, как грозовая туча и безмолвно созерцал столешницу под своими руками. Сидящий напротив него довольно молодой мужчина с каштановыми волосами и прозрачно-карими глазами, удивительно похожий на хозяина замка, спокойно следил за ним, покачивая уткнутый острием в столешницу стилет.
В гостиной царило молчание. Молодому наследнику говорить не хотелось, да он и опасался — любое слово могло оказаться тем самым, провоцирующим Чеслава, могло оказаться последним для него. Конечно, Ан сказал, что рыжий поклялся его не убивать… но почему он должен верить клятвам оборотня?
— На что ты так разозлился, что он ухитрился подцепить тебя?
Внезапно нарушивший тишину голос мужчины заставил парня вздрогнуть и немного ссутулиться. Этого человека он уважал, к его словам прислушивался и игнорировать его вопросы не мог.
— На родню, — буркнул Анри и, тяжело вздохнув, провел ладонью по лицу, — Знаете, Виктор, я ведь уже не ребенок. Мои поступки, то, что я сделал… я вообще не знаю — вам рассказали о том, что произошло?
Виктор де Нормонд, основатель рода, известный также как дядя Вик, тонко улыбнулся, легко опуская подбородок. Сообщить о постигшей одного из потомков беде мужчине не то, что успели — он, собственно, и приехал сейчас исключительно по этой причине.
— Я спрашивал не об этом, Анри, — он вгляделся в потомка пристальнее. Парень всегда был любимчиком Виктора, хотя бы уже потому, что невероятно напоминал тому собственного, давно погибшего сына, однако, воспитанием его старый граф никогда не пренебрегал.
И, не взирая на то, что по внешнему виду казался едва ли старше отца молодого человека, всегда внушал тому не только уважение, но даже и почти благоговение — мысль о том, что беседует с человеком, положившим начало всему роду де Нормонд, приводила парня в восхищение.
Правда, сейчас восхищаться он настроен особенно не был. Подоплека слов предка была понятна, отвечать на них не хотелось, как и обсуждать свой несдержанный характер, поэтому юноша предпочел лишь безмолвно надуться и опустить голову еще ниже.
— Я хорошо знаю Чеслава, — спокойно продолжал Вик, не сводя с собеседника проницательного взора, — Знаю, на что он может быть способен. Поймать кого-то на злости и, зацепив этой злостью, как крючком, притянуть к себе — для него раз плюнуть. Но сейчас он ослаблен… — мужчина немного склонил голову набок, — Чтобы притянуть к себе просто разозленного человека, сил у него не хватит, нужен более сильный выброс энергии. Ты возненавидел свою семью в тот миг, Анри?
В голосе основателя рода зазвучало что-то такое, что молодой человек испуганно вскинул голову и даже немного отшатнулся. Ему вдруг почудилось, что стилет, который Виктор продолжал покачивать, уткнув в стол, сейчас полетит ему в голову.
— Я… — он внезапно охрип и, кашляя, попытался объясниться, — Виктор, я клянусь вам, я никогда! Ненавидеть свою семью — я даже мысли об этом бы не вынес! Нет, честно, я был просто очень зол, был в ярости… Почему они не хотят понять и принять моего решения общаться с Анхелем? Я взрослый человек, я могу сам выбирать себе друзей…
— Однако, — прервал его собеседник, едва заметно сужая глаза, — Начал общаться ты с господином Анхелем еще не будучи взрослым, Анри, разве не так?
— Так… — парень вновь поскучнел, опуская голову, — Ну… ну и что? Да, я был маленьким, глупым ребенком, я спас нашего врага, но за пятнадцать лет дружбы успел если не изменить его мнение, то хотя бы смягчить его ненависть! Честно, Виктор, Ан, по крайней мере, теперь может заступиться за меня перед Чеславом, а это уже…
В голове предупреждающе кольнуло, и Анри, осекшись на полуслове, раздраженно потер висок. Быть постоянно под контролем ему, мягко говоря, очень не нравилось.
— Он следит, чтобы я не сболтнул лишнего… — парень скрипнул зубами и на несколько секунд бессильно закрыл глаза, — Какой же я идиот! Если бы не разозлился тогда так, ничего бы не случилось… но и если бы они сразу приняли…
— Анри! — стилет с тихим звоном упал на столешницу; Вик нахмурился, — Прекрати винить всех вокруг! За свои поступки и свои промахи в ответе можешь быть только ты, как перед самим собой, так и перед всем остальным миром. А ты до сих пор, видимо, не можешь и не хочешь понять, какой проступок совершил?