— Ну, не настолько же, чтобы не поймать маленького глупца на крючок его собственной ярости. Ты так зол, мальчик… мм… Анри, если я не ошибаюсь?
— Не ошибаешься, — Анри приподнял подбородок, глядя на собеседника свысока, — А ты — Чеслав. Рыжий оборотень, ненависть к которому я впитал с молоком матери, чертова тварь, которого не касается моя жизнь и моя ярость!
— Не касается? — Чеслав попытался немного приподнять подбородок сам, однако, ошейник не пустил его, — Отчего же… Анри, я ведь не пытаюсь задеть или обидеть тебя, нет-нет… Я лишь хочу посочувствовать. Ведь они не правы, не правда ли? — желтые глаза немного сузились, — Они оскорбили тебя… Им наплевать на то, что ты уже не ребенок, они все еще видят в тебе малыша! Это так раздражает, — он сочувственно шевельнул головой, пытаясь покачать ею.
Анри, чья злость на родных еще до конца не угасла, гневно выдохнул. Слова оборотня пробуждали его ярость вновь, подпитывали ее, заставляя злиться все сильнее, заставляя вести себя опрометчиво и говорить то, чего говорить не хотелось.
— Они не хотят понимать… — он закусил губу, хмурясь и опуская взгляд, — Не хотят понять, что я могу принимать решения, что я взрослый!..
— Конечно, — оборотень сочувственно прищелкнул языком, — Бедный мальчик, а ведь ты сильно изменился с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Это было мельком… но я запомнил. Знаешь, а ведь Анхель рассказывал мне о тебе, — он вновь широко улыбнулся, — Говорил, как ты стал храбр, умен и благороден. Обидно, что родные не хотят этого замечать… — он тяжело вздохнул и внезапно оживился, — Но я могу рассказать тебе кое-что, поделиться знаниями! Наклонись ближе, мальчик.
Анри недоверчиво повернул голову вбок. Стать предателем, поддавшись на какую-то провокацию Чеслава ему совершенно не хотелось, прислушиваться к его советам он не собирался, но, с другой стороны… выслушать то, что ему скажут, ведь совсем не значит следовать этим словам!
Парень легко взмахнул рукой, в которой удерживал пламя и маленький огонек, взлетев вверх, замер на несколько метров выше пола, рассеивая неверный свет вокруг. Молодой человек, всем видом излучая недоверчивость, шагнул ближе к своему собеседнику и немного склонился.
— Ну… — начал, было, он, но закончить не успел.
Оборотень, обессиленный, скованный, внезапно подался вперед и, ухватившись руками за ворот рубашки собеседника, дернул его к себе, приближая свое лицо к его и легко дуя на него.
Анри дернулся, ощущая, как дыхание рыжего мерзавца окутывает его, словно зыбким туманом и, не понимая, что происходит, резко сбросил его руки, отскакивая на шаг.
— Что… — дыхание перехватывало от ненависти, — Что ты… сделал, ублюдок?!
Чеслав криво ухмыльнулся. Играть с глупым мальчишкой ему нравилось.
— Ничего особенного, малыш, совсем ничего особенного… Я решил укрепить нашу с тобой дружбу. Отныне все, что ты увидишь и услышишь, будет доступно и мне, — желтые глаза насмешливо сузились, — Все, Анри! Каждое слово, каждый взгляд — все это буду знать и я!
— Тварь! — Анри, ощущая, как бешенство буквально затапливает его, метнулся вперед и, не раздумывая, изо всех сил ударил оборотня слева в челюсть.
Голова Чеслава мотнулась; на губах появилась широкая улыбка; с губ сорвался смех. Хохоча, веселясь от души, он медленно вернул голову в надлежащее положение и, глядя на парня из-под упавшей на глаза челки, выразительно слизнул выступившую на разбитой губе каплю крови.
— Бьешь пленника? Скованного, беспомощного, не могущего ответить человека… — улыбка его стала шире, — Что ж, поступок достойный сына благородного графа. Или в тебе вдруг взыграли гены деда-разбойника?
Тяжелый кулак молодого человека врезался ему в челюсть теперь справа, заставляя голову мотнуться в другую сторону. Чеслав хохотнул и сплюнул кровь.
Анри, ухватившись за цепь, идущую от ошейника вниз, к кандалам на руках, немного потянул за нее, вынуждая оборотня податься вперед. Серые глаза его сверкали яростью; лицо перекосилось от гнева, и Чеслав, видя такую вспыльчивость, испытывал откровенное удовлетворение удавшейся провокацией.
— Мой дед — благородный человек, дворянин, — отчеканил парень, глядя прямо в желтые глаза напротив, — А ты — бродяга, всегда был им и всегда останешься! Все понял, выродок?
Собеседник его хмыкнул, позволяя себе расслабленно повиснуть в руке наследника рода.
— Ты жесток, — промурлыкал он, насмешливо созерцая его, — Удивительно жесток для сына графа Эрика…
— Я не жесток, — раздраженно бросил Анри, — Я…
— Справедлив! — оборотень, произнеся это слово вместе с ним, вместо него, криво ухмыльнулся, — Анхель тоже говорил так когда-то, убивая детей.