И, наверное, потому им неуютно и они жалуются на «отлучение». Удивительно! Но и примечательно. Все-таки времена разительно изменились и, кажется, не слишком способствуют реализации разоблачительно-обличительных тенденций уважаемых философов. Главное — трудно кого-либо «взять». Одни успели умереть и по этой причине стали недосягаемы, другие зло огрызаются на страницах центральной печати. Когда это было возможно?
Но вот возможно!
И, думается, надолго.
Так что придется привыкать, уважаемые авторы философских наук.
ГАЗЕТА «СОВЕТСКАЯ БЕЛОРУССИЯ»
Март 1988 г.
Считая себя некоторым образом причастным к малопочтенной у нас категории «доморощенных реабилитаторов», о которых снисходительно упоминается в недавней статье Валентина Пепеляева («Советская Белоруссия» № 296 за прошлый год), я попытаюсь ниже объяснить существующую разницу в наших взглядах на основную проблему. Ради экономии газетного места лишь бегло коснусь других, как мне кажется, явно несостоятельных положений статьи, вроде толкования древних «дзядов» как религиозного и, стало быть, неприемлемого для советских людей обряда. Или призыва «освободиться от всех пут», внести в него (обряд. — В. Б.) некоторые современные элементы, тем более, что уже разработан и «ритуал, который учитывает всю силу и глубину народных традиций», а издательство «Беларусь» выпустило в свет несколько сценарных сборников. Согласно мысли автора, все оказывается хорошо и просто, беда лишь в том, что современная молодежь не очень-то прельщается новейшими «сценарными сборниками» и питает склонность отмечать полюбившиеся ей «дзяды» по-старому, хотя бы и «с налетом архаичности и религиозности». Но вряд ли возможно оспаривать данное пристрастие молодежи на том основании, что тех же «дзядов» «пытаются использовать в своих целях наши идеологические противники» за рубежом, а с ними, разумеется, и весь порочный западный мир. Нельзя не признать все-таки, что, несмотря на трогательную заботу о молодежи ревнителей «новых традиций», древние «дзяды», наверное, еще долго будут отмечаться по-старому.
«Дзяды — дзядамі», но сейчас многих людей нашей республики, разбуженной революционными идеями перестройки, занимает нечто гораздо более важное. Именно об этом свидетельствует активность народа в его извечном стремлении к правде и социальной справедливости, не задавленная даже в годы мертвящего застоя, его желание разобраться во многих вопросах нашего недавнего прошлого, заполнить истинным знанием «белые пятна» истории, в изобилии оставленные нам отечественной историографией. Самая активная часть общества, его молодежь, не перестает задавать вопросы вроде того: как могло случиться столь вопиющее нарушение социалистической законности, в результате которого погибли тысячи невиновных людей? Тысячи, а может, миллионы? Как явствует из большой статьи В. Пепеляева, помещенной в «Советской Белоруссии», ее автор, превосходно осведомленный в такого рода статистике, очевидно, почерпнутой из не для каждого доступных «спецхранов», скрупулезно подсчитывает потери гитлеровской Германии в прошлой войне, приводит весьма любопытную сводку наших потерь. Но при всем этом он странно умалчивает о количестве репрессированных в годы культа личности Сталина, словно бы эти цифры не заслуживают серьезного внимания советских людей. Но люди, в том числе и молодежь, ищут четких ответов на кардинальные вопросы того времени, важнейшим из которых, несомненно, является вопрос о палачах и жертвах. Сегодня уже становится бесспорным, что общество не в состоянии завоевать полное доверие молодежи, а следовательно, и осуществить сколько-нибудь эффективную перестройку духовной жизни народа без исчерпывающего освещения его исторического прошлого. Все усилия в данном случае будут обречены на бесплодное топтание на месте, бесконечную борьбу не только мнений (что само по себе естественно и правомерно в атмосфере демократии и относительного плюрализма), но и бескомпромиссное противоборство двух позиций, одна из которых заведомо не права. Не права уже потому, что отстаивает интересы вчерашнего дня и тех политических сил, которые определяли репрессивный характер его внутренней политики.
События 1 ноября 1987 года в Минске, а также некоторые публикации в республиканской прессе последнего времени как нельзя лучше свидетельствуют о такой ситуации, когда одна часть общества, обуреваемая «проклятыми» вопросами о прошлом, с неизменным упорством продолжает задавать их, а другая, не желая или не имея возможности правдиво на них ответить, уводит разговор в сторону. Испытанный прием в таком деле — непременная ссылка на наших идеологических противников с их готовностью использовать против нас любой наш недостаток и уж наверняка — любое наше признание в собственных ошибках. Все попытки что-то объяснить из драматических событий тридцатых годов авторы двух публикаций в «Советской Белоруссии» А. Майсеня и В. Пепеляев, по существу, сводят к доказательству того, что многие руководители, культурные и научные деятели республики были репрессированы вполне обоснованно, что веских причин для пересмотра их дел не имеется. Удивление вызывает то обстоятельство, что все это происходит в наше время, когда в общественной жизни страны на свое законное место возвращаются имена и произведения многих людей, репрессированных в годы пресловутого культа. Когда стала возможной широкая публикация наследия из запрещенной ранее, изъятой, т.н. эмигрантской, русской литературы, деятельность ряда партийных и государственных руководителей, уничтоженных в свое время, находит новое, объективное освещение. И мы узнаем, что Бухарин, Рыков, Рудзутак, Раскольников и другие вовсе не «враги народа», какими мы привыкли считать их в течение десятилетий, а верные сыны народа, для счастья которого они отдали свои кипучие жизни, хотя в сложной борьбе первых лет строительства социализма и допустили политические и другие ошибки. Но эти ошибки были ими признаны и прощены партией, во главе которой тогда стоял Ленин, эти люди отмежевались от своего прошлого и всей своей последующей деятельностью полностью себя реабилитировали. Теперь их имена — в ряду лучших сынов Родины. И это стало возможным благодаря новому ветру в общественной и политической жизни страны.