Да, антиперестроечные силы не дремлют, в культуре и идеологии они действуют активно и небезуспешно. Об этом свидетельствуют многочисленные факты, равно как и многочисленные людские судьбы. Пример тому — судьба нашего Алеся Адамовича, этой светлой головы в нашей отечественной литературе. В то время как он действовал открыто, средствами литературы и публицистики, на него воздействовали иными методами. И вот, прожив здесь всю жизнь, он покинул республику, уехал в Москву, где возглавил Всесоюзный научно-исследовательский институт киноискусства. Или еще пример. Недавно уехал из Белоруссии третируемый здесь годами замечательный ученый Вячеслав Степин, который в столице не только стал руководителем института, но и был избран членом-корреспондентом АН СССР. Примеры такого рода можно продолжить. Уезжают люди, достойные во всех отношениях, авторитетные ученые, люди с высоким уровнем совести. И если «утечка мозгов» — дело в общем понятное, то утечка совести — это уже что-то новое для Белоруссии. Зато по-прежнему здесь процветают и задают тон в науке и общественной жизни люди иного склада и иных жизненных принципов, о которых достаточно писала всесоюзная пресса, в том числе и «Советская культура». Кто измерит вред, который они нанесли нашей национальной науке, ее нравственной репутации? Милостью этих и еще некоторых «деятелей от науки» в конце XX столетия, на семидесятом году суверенного существования, республика не имеет своей историографии, ибо почти все, что издавалось под грифом Института истории АН БССР, является по существу профанацией исторической науки. Вульгарный социологизм, пренебрежение фактами, подлаживание под модные в разные времена официальные концепции обесценивают даже лучшие исторические труды. И если мы все-таки что-то знаем о нашем давнем и недавнем прошлом, то в этом заслуга писателей-энтузиастов: покойного В. Короткевича, К. Тарасова, Э. Ялугина, В. Якутова, некоторых профессиональных историков, в душной атмосфере догматизма самоотверженно отстаивавших объективность и честь своей науки: братьев Грицкевичей, Г. Галенченко, В. Круталевича, З. Позняка, М. Ткачева. Теперь на них наша надежда.
Мы переживаем самый важный, судьбоносный период нашей истории, время, которое определит дальнейший путь страны, будущее народов. То, в каком направлении пойдет развитие общества, во многом, если не полностью, будет зависеть от нашей готовности к широкой демократизации жизни, радикальной перестройке устаревшего сознания. Я хочу уточнить: хотя бы готовности, которую мы, писатели, все еще не засвидетельствовали в достаточной степени. За годы приспособленческого существования даже лучшие из нас стали чересчур по-житейски умудренными, научились глубокомысленно рассуждать и выжидательно бездействовать. И это, несомненно, пошло во вред обществу. Но ведь народ смотрит на нас, и отступать нам некуда. Другого шанса история нам не предоставит. Ни развития родного языка, ни обеспеченной жизни, ни достойной нашего прошлого историографии нам не подарит никто. Все надо добывать самим. Вместе со своим народом, в условиях подлинной, не бумажной демократии, за которую еще предстоит долго и упорно бороться.
ГАЗЕТА «ЛІТАРАТУРА І МАСТАЦТВА»
Чэрвень 1988 г.
Як сведчаць некаторыя нашы даследчыкі (напрыклад, гісторык Ул. Якутаў), толькі ў Беларусі за час яжоўска-берыеўскіх рэпрэсій 30-х гадоў знішчана каля двух мільёнаў чалавек. Значная частка іх была выслана на ўсход і поўнач краіны (Салавецкія астравы, Варкута, Калыма), а астатнія ліквідаваны на месцы — непадалёк ад іх месца жыхарства. Апошняе было танней, не загружала і без таго заўжды перагружаны чыгуначны транспарт. Але дзе канкрэтна ліквідаваны гэтыя многія сотні тысяч, у якой зямлі тлеюць іх белыя костачкі?
Не трэба думаць, дарагі чытач, што гэта нейкая асаблівая, праклятая людзьмі і богам зямля, — па сутнасці, гэта тыя ж самыя мясціны, па якіх штодня ходзім мы, дзе адпачываем на лагоднай прыродзе ў выхадныя і святочныя дні, дзе весела гуляюць, нічога не ведаючы аб мінулым, нашы бесклапотныя дзеці. Так, яны не шмат што ведаюць з тых жахлівых часоў, ды і мы, дарослыя, інфармацыю такога роду пачалі атрымліваць толькі ў апошні час. Шмат год у краіне дзейнічалі сілы (яны дзейнічаюць і цяпер, хіба што іншымі метадамі), вельмі зацікаўленыя схаваць даўнія справы пад завесу «сакрэтнасці», утаіць ад народа свае крывавыя сляды. Толькі, як даўно вядома, злачынствы кепска ўжываюцца з самай найсакрэтнай сакрэтнасцю, рана ці позна яны вылягаюць на свет божы, каб лішні раз закляйміць зло і засведчыць неабходнасць пільнасці.