Некоторое время люди не могли понять, что происходит, а поняв, повернули в боковую улицу и нестройной толпой потянулись в сторону печально известного урочища Куропаты, расположенного неподалеку, за городской чертой. Это шествие заняло определенное время, и когда первые ряды идущих оказались на подходе к урочищу, выяснилось, что и там войска, пожарные машины и милиция. Путь и туда был перекрыт. Растянувшаяся пятитысячная толпа свернула с кольцевой дороги в чистое поле и остановилась на косогоре. Вперед вышли руководители «Мартиролога» — археолог З. Позняк, писатель В. Орлов. Чтобы лучше видеть выступающих, люди опустились на мерзлую землю, стали на колени. К собравшимся обратился В. Орлов, рассказал о значении исторической памяти народа, о жертвах сталинщины и Великой Отечественной войны. Зенон Позняк, полгода назад открывший многотысячные захоронения в Куроиатах, начал говорить речь и зачитал декларацию общества. С пламенными стихами о жертвах культа выступила молодая поэтесса. Не успел, однако, очередной оратор закончить речь, как на плотную толпу в поле двинулись не менее плотные тысячные ряды войск и милиции. Скоро участники митинга были заключены в сплошное кольцо, однако все продолжали сидеть. Но вот прозвучала команда, войска перестроились в острые клинья и с радиальных направлений врезались в плотную толпу сидящих. Послышались крики, плач. Сидящих людей — женщин и девушек стали хватать за руки, за одежду, срывать с мест. Прозвучала «милостивая» команда подполковника милиции: «Детей не трогать!». Детей в самом деле не трогали. Зато всем остальным досталось без ограничений. Когда толпа была рассечена, митинг прекращен, людей стали теснить к кольцевой дороге. Люди взялись за руки и так двигались с поля. Некоторым, правда, удалось вырваться из кольца, и тогда за ними вдогонку пускались команды милиционеров и солдат. Убегавшего или убегавшую настигали, ослепляли газом и били дубинкой. Охота продолжалась долго, распространилась в лесное урочище Куропаты, за кольцевую дорогу, в соседний микрорайон. Нечто похожее, между тем, происходило и в городе. После того, как основная масса людей отправилась из района кладбища в Куропаты, часть оцепления из войск и милиции тоже устремилась на городские улицы, где продолжалась погоня за отставшими. Милиционеры настигали прохожих и окликали их. Если ответ звучал на белорусском языке, прохожий (или прохожая) получал удар дубинкой сзади. Разгон продолжался.
До наступления темноты продолжалась охота за участниками митинга. Сотки людей получили удары дубинок, были ослеплены слезоточивым газом. Вечером организаторы позорного побоища подводили итоги.
Город забурлил. Назавтра в творческих союзах, театрах, редакциях газет состоялись собрания, на которых давалась соответствующая оценка происшедшему. Редакция молодежной газеты «Чырвоная змена» подготовила полосу о событиях вчерашнего дня, которая была снята уже в типографии (опубликована впоследствии). Городские партийные и советские власти бросились тушить разгорающийся идеологический пожар своеобразным способом: усилили нажим на непокорных, и вот уже смягчаются резолюции партийных собраний, отменяются прежние формулировки. По телевидению выступили начальник УВД и зампредисполкома города Минска. Они оправдывали свое право на запрещение митинга ссылками на два указа, недавно утвержденных Верховным Советом страны. Однако выступления этих второстепенных руководителей мало кому показались убедительными, как и их смехотворные доводы. Примечательно, однако, другое.
Принятые в понятных целях упомянутые выше указы, к сожалению, гласно не регламентируют порядок и право местных властей в отношении мотивов и процедуры запретов общественных мероприятий. Создавшийся вакуум в законоположении, как показали драматические события в Минске, открывает неограниченные возможности в их применении и безнаказанном злоупотреблении, как правило, в антидемократических целях с далеко идущими последствиями. Иначе как объяснить тот факт, что грубая воинская сила на основе Закона запрещает осуществление традиционного и святого дела народа — почтить память павших в борьбе за социализм в годы сталинских репрессий, Великой Отечественной войны, погибших в недавнее время, таких, как П. Машеров, Ф. Сурганов, многих деятелей литературы и науки.