— Сейчас много пишут и говорят о творческих союзах. Ваше мнение: Союз писателей в его сегодняшнем виде нужен?
— В своем нынешнем виде Союз писателей оправдал себя лишь в качестве начальствующего, административного или карающего органа. В самом деле, вспомните, сколько одиознейших кампаний было проведено против отдельных писателей — не руками НКВД, КГБ, даже не руками партийных, бюрократических органов, а самими писателями. Наверное, это «великолепно», когда сами — себя! И высокое руководство может при этом отойти в сторону: не оно учинило расправу — сами коллеги постарались. Разве Пастернака, допустим, и многих других осудила не сама литературная общественность? Это был стиль отношение верхов к литературе, а осуществлялся он в рамках и средствами Союза писателей. Так сказать, по методу самообслуживания. Поэтому если мы действительно стремимся покончить с тем, что пережили, и стать обществом демократическим, то Союз писателей в том виде, в каком он пребывает ныне," писателям ни к чему. И я полагаю, что в будущем на смену ему, по-видимому, придут добровольные объединения писателей на основе общности художнических взглядов, этнической общности, просто по чисто человеческим влечениям. Как это было отчасти в 20-е годы у нас или как это имеет место сейчас в западной литературе. И таким объединениям вполне разумно будет иметь свои печатные органы, не обязательно многотиражные. Пусть их тиражи будут 15-20 тысяч; общество всегда заметит нечто принципиально важное, а издательства размножат в необходимом количестве.
— Вы были в США, когда М. С. Горбачев выступал на сессии ООН. Ваши впечатления об этой поездке?
— Не хочу прибегать к банальностям, сообщая, что Нью-Йорк поражает грандиозностью и контрастами, это действительно так, хотя это уже известно и школьникам. Меня, как и других, кто на сессии ООН слушал выступление М. С. Горбачева, поразили многие положения этой действительно эпохальной речи (одностороннее сокращение вооруженных сил, призыв к сокращению финансового долга развивающихся стран и др.). Но, может быть, более всего президент нашей страны тронул сердца людей, гуманитарной интеллигенции мира признанием несомненного приоритета общечеловеческих ценностей, без которых существование рода человеческого не только бессмысленно, но и невозможно.
Такое из уст руководителя нашего государства в этих стенах звучало впервые и не могло не поразить объединенное содружество наций. Это действительно достижение, путь к которому был нелегок и стоил огромных жертв.
ВЫСТУПЛЕННЕ НА VII З'ЕЗДЗЕ СП БССР
Май 1989 г.
Вядома, сёння хацелася б гаварыць найперш пра чыста літаратурныя справы, пра нашыя тэмы, стыль, ступені нашага літаратурнага майстэрства. Пра нашых герояў-сучаснікаў. Так, як мы гэта рабілі 5-10 і 20 гадоў таму, калі шчыравалі з трыбун, каб павярнуць літаратуру тварам да здзяйсненняў сучаснасці, да нашых герояў-працаўнікоў, да несумненных заслуг мудрага кіраўніцтва і, вядома ж, «авангарднае ролі партыі», якая так паспяхова вяла нас «ад перамогі да перамогі». Але во настала абуджэнне, хваравітае працверазенне пасля шматгадовай эйфарыі, і свет убачыў, што нашыя героі — не болей як пухіры, надзьмутыя нашай фантазіяй, рай наш — не што іншае, як галеча на 57-ым месцы ў свеце, а нашы «ум, честь и совесть» вялі нас туды, куды і сама не ведала. Значыць, завяла, як той міфічны Сусанін! Дзе цяпер выйсце з гэтага тупіку і заняпаду, у якім апынуліся, а найболей — у якіх яшчэ апынёмся. А што апынёмся, тое відавочна ўжо для цэлага свету.
І во дзіва: як ішлі ў той перад, быццам ніхто не заўважаў, не біў трывогу, не пратэставаў, — не толькі не спаліў сябе на плошчы, як той беспрацоўны славацкі камуніст, але нават не пасварыўся з начальствам. Каб нічога таго не бачылі, не заўважалі, дзень і ноч побач грукаталі глушылкі і шчыравалі ўсе органы, парткомы, арганізацыі — ад ЦК да СП, столькі сілы і грошай было патрачана на тое, каб схаваць найперш ад саміх сябе найвялікшы дзяржаўны сакрэт — бег да прорвы. Для таго ствараліся песні, пісаліся раманы, краіна жыла ў штучна створанай і старанна падтрыманай эйфарыі благадзенства і праведнасці.
Цяпер настала эйфарыя іншага зместу, эмоцыі гневу заклакаталі ў нашых грудзях. Зрэшты, яно і правамерна: куды ж было падзецца тым эмоцыям, не зважаючы на ўсё, накопленым за столькі гадоў нематы і змушанага аптымізму. І гэта добра, што яшчэ захавалася гэтая здольнасць душы да неспакою, да хоць бы спазнелага і боязнага пратэсту. У тым пэўная адзнака таго, што нацыя не ўмёрла ў сваёй стогадовай быдлячай пакорнасці.