У тым мы не адзінокія. У нас ёсць выдатны прыклад нашых братоў — прыбалтыйскіх народаў. У гэты судзьбаносны час яны аказаліся мудрэй і дальнабачней за нас, іх палітычная воля творыць цуд, і мы жадаем ім поспеху. Болей таго — мы ідзём следам, спадзеючыся на жыватворную сілу іхняга прыкладу, іхнюю дапамогу. Тое, што мы ў гэтым будынку, у святой для нашых народаў Вільні — найлепшы з магчымых доказаў нашай дружбы і еднасці.
Але гэта — толькі пачатак. Поспех усёй нашай справы будзе залежаць ад ступені палітычнай і нацыянальнай свядомасці народа Беларусі. Таму за справу, за працу!
Мы ступілі на цяжкую дарогу дэмакратычнага пераўтварэння жыцця, і на гэтай дарозе нас, мусіць, чакае рознае. Але мы маем упэўненасць: зорка нашага лёсу свеціць нам спераду.
Ззаду галеча, змрок, сталінскі таталітарызм.
Таму з вялікім клопатам і не меншай надзеяй адгорнем новую старонку нашай шматпакутнай гісторыі.
ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК «НЕДЕЛЯ»
Июнь 1989 г.
Одним из несомненных и, быть может, самых значительных достижений нашей перестройки является небывалое прежде оживление социально-политической активности народа. Бесправные доселе массы, молчаливые «винтики» авторитарной системы, осознают себя деятельными участниками грандиозного преобразования страны, понимая, что ее судьба в их собственных руках. Наверное, особенно близко к сердцу приняли это молодые люди, собравшиеся в десятки и сотни неформальных, самодеятельных, по существу, объединений, первоочередной задачей которых, как правило, стало содействие общественной и экономической перестройке страны. Многие из них проявили завидный энтузиазм, хотя и далеко не все у них получилось на выверенном, добропорядочном уровне, без чрезмерностей и перехлестов. И это понятно, если иметь ввиду, что как члены, так и руководство всех названных и не названных объединений — люди все-таки недостаточно искушенные в политике, а то и вовсе не обладающие опытом общественной деятельности. Несомненной положительности их целей не всегда сопутствует положительность средств и методов деятельности, иногда наличествует нечеткость идейных установок, политическая размытость вполне благих намерений. Но об истинной сущности всякого нового общественного движения разумнее судить по его практическим делам, а не измерять его степенью правоверности деклараций, которые на деле имеют обыкновение оборачиваться своей противоположностью.
В этом смысле многое в деятельности такого, например, белорусского объединения, как «Талака», заслуживает весьма положительной оценки. Именно «Талака» год назад привлекла внимание общественности к заброшенному урочищу Куропаты с его никому не известными ужасающими захоронениями, организовала там многотысячный митинг жителей Минска, провела благоустройство лесной территории. Она же неоднократно поднимала тревогу относительно плачевной судьбы Верхнего города в Минске, немало потрудилась по его реконструкции и восстановлению. Другое общественное объединение «Мартиролог Белоруссии» ценой драматических усилий добилось официального признания права белорусов на празднование Дня памяти предков, провело несколько предвыборных митингов в поддержку кандидатов в народные депутаты СССР, в число которых избран ряд известных и уважаемых в республике лиц из числа рабочих, ученых, творческой интеллигенции. По инициативе и с участием этого объединения было реабилитировано немало жертв сталинско-бериевского прошлого. Руководство оргкомитета Народного фронта Белоруссии выработало развернутую программу культурного, экономического и социального развития республики, программу, которая по отзывам специалистов, могла бы стать серьезным альтернативным планом развития Белоруссии на предстоящие годы. Могла бы, но до сих пор не стала, потому что не опубликована и, по существу, не известна широкой общественности.
Уже стало обыкновением, что о программных установках «неформалов» мы узнаем не из печати, не от непосредственных разработчиков, а из уст их далеко не беспристрастных критиков. Общественно-политическая позиция «неформалов» изначально квалифицируется ими как вражески-подрывная со всеми вытекающими отсюда последствиями. Актив и члены этих организаций подвергаются административному давлению, угрозам увольнения, судебного преследования, исключения из комсомола и партии. Почти вся практическая работа с «неформалами» в республике передоверена органам милиции и прокуратуры, уровень пра «осознания которых в стране общеизвестен и вряд ли нуждается в комментариях. Среди самых популярных методов последнего времени по отношению к «неформалам» у них является запрет, сила которого во многих случаях утратила свою былую действенность, а нередко и просто бессмысленна. Обличительные, малоаргументированные, а то и малограмотные публикации в республиканской прессе, принадлежащие перу известных по прошлой деятельности догматических авторов, активистов и ветеранов печальной памяти НКВД-МГБ, лишь способствуют созданию дополнительного, «страдальческого» ореола вокруг «неформалов». Их вынужденно затянувшееся молчание относительно собственных целей обретает романтическую притягательность для ищущей, социально активной части студенческой и рабочей молодежи, увеличивает популярность в народе. Это особенно наглядно проявилось на мероприятиях, посвященных третьей годовщине печальных событий в Чернобыле, когда несанкционированный «молчаливый» митинг возле Дома правительства, организованный «неформалами», собрал более пяти тысяч участников, в то время, как на официальный явилось едва полтысячи.