А сколько кровавых историй про них было рассказано моими сверстниками ночью у костра, и не счесть! Да и учитель мой не питал к ним особой любви. Рассказывал о вирах он всегда сдержанно, но я чувствовала его неприязнь к ним. Лишь потом я поняла, что это был страх…
– Свет великий! – вздохнул вир, понимая, что поднять меня с пола можно только силой. Он отпустил мою руку и вышел из комнаты.
Не успела я перевести дух и начать связно соображать, как он вернулся, неся в руках чашку с какой-то гнусно пахнущей жижей.
– Выпей! – приказал он, протягивая мне ее.
– Не-не-не хочу! – я усиленно замотала головой.
– Пей, я сказал, иначе мне придется вливать в тебя отвар силой! Не хотелось бы наставить тебе синяков.
– Что, есть невкусно будет? – сначала ляпнула, потом подумала. Язык мой без костей! Мужчина так выразительно на меня глянул, что мне даже стало стыдно. В его взгляде смешались сожаление, разочарование и… обида.
– Сама подумай, если бы я хотел причинить тебе вред, то зачем бы мне тогда спасать тебя от волколаков, а потом еще и лечить?
– Не знаю, – честно ответила я и задумалась. – А зачем тогда? – с искренне детской непосредственностью спросила я.
– Мы вовсе не такие монстры, как вы, люди, думаете, – он поставил чашку на стол и отошел к окну, повернувшись ко мне спиной. – Если ты себя хорошо чувствуешь, – холодно произнес вир, – то можешь седлать коня и ехать дальше. Твоя сумка возле двери. Я положил туда еще краюху хлеба и полголовки сыра. Если брезгуешь, можешь потом выкинуть.
Я, не веря своим ушам, медленно поднялась с пола и осторожно двинулась к выходу. Надо бы отблагодарить хозяина за помощь.
– И не вздумай оставлять деньги, – донеслось мне в спину. И уже тише, – У тебя и так их немного.
Пришла в себя я только тогда, когда закидывала на спину Кире седло. Что я такое творю?! Как последняя неблагодарная тварь, вместо того, чтобы сказать спасибо, обидела хорошего человека, тьфу, то есть вира. Ведь он действительно мог бы просто меня не спасать, но нет, вылез из дома в жуткий ливень, чтобы подобрать меня, отмыть, отогреть, а я…
Мне было невыразимо стыдно, но еще больше мне было страшно возвращаться в дом. Свежа еще в памяти была история о том, как один вир в каком-то небольшом городке голыми руками перебил почти треть населения, и никто так и не смог его остановить. Ночью, когда вир возвращался на постоялый двор, его попытались ограбить на улице. Нападающих было слишком много, поэтому, перекинувшись демоном, тот просто раскидал грабителей, как котят, а потом не смог остановиться…
Общаться с вирами – это все равно, что курить трубку, сидя на бочке с порохом. Может, рванет, а, может, и нет.
Недовольный всхрап коня вывел меня из задумчивости.
«Хозяйка, ты либо туда, либо сюда», – всем своим видом говорил Кира.
– Ладно, ладно, – пробурчала я, стаскивая с коня седло и потник. Совесть оказалась сильнее.
Когда я на мягких лапах прокралась в дом, из «гостиной» донесся голос вира.
– Проходи уже, садись завтракать!
Я вздрогнула, но послушно вошла в комнату. Стол был накрыт на двоих.
– Хочешь спросить, откуда я узнал? – мужчина поднял на меня свои бездонные глаза.
– Уже догадываюсь, – себе под нос пробурчала я.
– Ну, раз больше вопросов пока у тебя нет, садись поешь. И выпей отвар, иначе вся моя работа по сращиванию сломанных костей пойдет насмарку!
Я послушно прошла к столу и залпом осушила кружку с этой пакостью. На вкус оно оказалось еще хуже, чем на запах, и настояно на спирту. В груди мигом потеплело, голова слегка закружилась, и я почти упала на стул. Вир тут же положил мне в тарелку половину большой яичницы с помидорами, кусок мяса и ломоть хлеба с маслом. Долго уговаривать меня не пришлось, поэтому ближайшие минут пятнадцать я усердно занималась поглощением завтрака.
Когда с едой было покончено, и мы мирно попивали травяной чай с медом и плюшками, я наконец-таки задала мучавший меня вопрос.
– Так ты все же телепат?
– Да, – вир спокойно смотрел мне в глаза, отчего по коже армией пробежались мурашки. – Не бойся меня, я не причиню тебе вреда. Как ты уже заметила, я зеленоликий. Для моего народа блики в глазах и волосах означают предрасположенность к той или иной… как бы лучше объяснить, не то, чтобы стихии, скорее сфере деятельности. Я – лекарь. Я лечу не только тело, но и душу, а для этого необходимо знание всех ее потаенных уголков.