— Последний день окупает все предыдущие, — уверяет папа. — И я как учитель имею право помнить только про последний день.
Раз папа говорит — значит, так и есть. Папа вообще не ошибается, разве что с Чунькой. Чунька добрый, ручной и послушный. И почему Чуньке нужно запрещать ходить к магазину? Там его друзья. А кто может без товарищей?..
Когда Тошка и Чунька вдвоем — с Чунькой можно делать все что угодно. И за хвост потянуть. И перенести с места на место.
Чунька спокоен. Тянешь его за хвост, а он едва повернет голову, скажет глазами — отстань. Вроде бы объяснит: это же хвост, а не метелка.
Тошка любит рисовать Чуньку. Положит кусочек сахара на диван, когда папа на пляже, постучит по обивке, даст сигнал, Чунька запрыгнет. Лежит, хрупает сахар, хвостом помахивает, благодарит Тошку за угощение.
Тошка достанет краски, разложит бумагу, проведет линию, схватит живой Чунькин контур. И — пошло-поехало!
После рисования они отправляются в лес. Тошке кажется, что именно после рисования он все в лесу лучше видит. Солнце высоко-высоко, красное, будто в огне. Вода на озере черная, страшная.
У каждого встречного Тошка спрашивает время. Опаздывать нельзя, иначе останешься голодным, — такой у папы принцип.
Несколько раз Тошка опаздывал, папа его вроде бы не замечал до самого ужина.
Папа никогда не бывает доволен тем, как мама воспитывает Тошку. Он ей об этом говорит постоянно. Папа только и делает, что перевоспитывает Тошку.
Назиданий папа не любит, он любит убеждение, поэтому по всякому поводу вступает с Тошкой в открытый спор.
Бывает, подойдет папа сзади, когда Тошка рисует, потянет к себе листок, разглядывает, покачивает головой, потом спросит будто бы невзначай:
— Что здесь, позвольте узнать, накарякано? Если дом, то отчего не соблюдены параметры? Забор равен по высоте деревьям. Река шириной с калитку. Пошли, Тоша, на улицу, поглядим своими глазами.
Тошка, конечно, на улицу выйдет, но как только рисовать начинает — история повторяется.
— Эх ты! — ругает его папа. — Одни люди на ошибках учатся, а ты одни ошибки делаешь.
Тошка молчит-молчит, а потом вдруг скажет:
— По-другому некрасиво выходит.
— Как?! — ахнет папа. — По-твоему, если забор больше дома — это красота?
Еще больше папу огорчает, что Тошка путает краски. Листья на деревьях черные, солнце красное. Папе досадна Тошкина слепота. Он глядит-глядит на странные эти художества, потом даст зеленый карандаш, скажет решительно:
— Траву нужно рисовать зеленым. Листья — зеленым. Море — синим.
Тошка не спорит. Возьмет у папы карандаш, но тут же ему наскучит рисование, он попросит разрешения и уйдет к Чуньке.
Особенно папа отчаивается из-за Тошкиного чтения. Мама его все сказками балует. Или какими-то фантазиями, вроде «Малыша и Карлсона». Этого «Карлсона» Тошка наизусть знает. Папа отберет книгу, уведет Тошку на вечернюю прогулку, старается утомлять его дальними переходами. По крайней мере после таких прогулок Тошка отменно спит.
Но при маме — это по субботам и воскресеньям — Тошка подолгу просиживает с книжкой. А когда нужно спать, он воображает себя Карлсоном, летит с ним и с Чунькой на крышу.
Один раз папа его спросил:
— Ты чего, Тошка, булькаешь?
А Тошка:
— Пропеллер завожу.
Папа пришел в ужас.
— Хватит, — сказал папа, — женского воспитания! Сын должен вырасти мужчиной, инженером, а не конфеткой-тянучкой.
От переживаний папа уходил поговорить с соседом. С чужими детьми, жаловался ему папа, все умеешь, а со своими что-то обязательно не получается.
И хотя папа к себе такие слова не относил, но расстраивался. Особенно стало ясно, что папа прав, после того, как Тошка несколько раз во сне плакал.
Мама шла будить Тошку.
— Сон у него тревожный, — объясняла она папе.
Папа угрюмо молчал.
— Ну чего тебе снится? — спрашивала ласково мама и гладила сына по голове.
И вдруг на мамин вопрос Тошка ответил четко и членораздельно:
— Чунька разбился. Моторчик отказал.
— Успокойся, — сразу же начала утешать его мама. — Чунька в будке. Спи. Утром вы в лес пойдете.
Она посидела немного рядом с Тошкой, а когда убедилась, что он спит, вернулась к себе.
Папа лежал все это время, раздумывая над словами сына.
— Какой нервный парень! — горько вздохнул папа. — Я уверен, пора бить тревогу. А дружба с бездомной собакой добром не кончится…
— Спи, — попросила его мама. — Никакой тревоги бить не нужно. Просто у нас впечатлительный мальчик.
— Твоими бы устами да мед пить, — сказал папа.