— Это завод, а не конструкторское, — поправил он Соню. — До конца улицы, а там проходная. — И еще сказал: — Сегодня на этот завод уже не первая женщина идет. День зарплаты. Лучше, конечно, своих мужей встречать.
Соня поблагодарила его, пошла торопливо, не оглядываясь.
Рабочий день только что кончился, непрерывающийся людской ручей тек и тек через проходную. Соня устала вглядываться, тянуть шею: и тот не этот, и этот не тот. Когда же Николай выйдет? Не упустить бы.
И вдруг точно прорвалась плотина — все разом пошли.
Соня пристроилась к охраннику с левой руки: он пропуска разглядывал, она — лица. Нет. Опять нет.
И тут — полная неожиданность. Едва отбежать успела. Не он, Николай, приближался к Соне, а оба они, с Таисьей. Дружная пара — шаг в шаг, она его даже за локоть придерживает, чтобы спокойнее быть. Потом Соня посмеивалась, когда думала, что это и зовется, наверное, чувством локтя.
Вот отчего у одних, доверчивых, мужья сбегают, а у других — полный порядок.
Таисья, Таисья, практичный ты человек, не чета Галине! Два раза ошибки не сделаешь, на одном пне не споткнешься. Надо же, вместе решила работать! Из-за Николая магазин бросила. Кем же здесь-то устроилась? Без специальности — так это не больше чем на восемьдесят…
А может, не подходить к Николаю? Не тревожить зря? Может, ему спокойнее, когда такая защищенная жизнь? Куда ни повернись — всюду жена, так что задурить — и помышлять нечего.
Охранник почувствовал движение за спиной, оглянулся. Только что рядом стояла женщина — и как смыло…
Таисья и Николай вынули пропуска, подняли руки, будто и этот жест у них отрепетирован, прошли через вертушку, даже не взглянув в Сонину сторону. Таисья опять подцепила Николая под руку, вывела из проходной.
Эх ты, Коля-Колечка! Прощен полностью, пошалил и будет. Хорошо, видно, живут, спокойно. Шапка ондатровая, воротник — бобер, сапоги высокие, теплые. Не каждого так оденут.
А лицо прежнее, юношеское лицо, мужского маловато. Видно, Галина и полюбила его за мягкость. Да и любовь ее была похоже на материнскую — он вроде ребенка. Да таким и останется.
Из-за колонны все видно. Николай с Таисьей у выхода оглянулись. Он взмахнул ресницами, о чем-то явно подумал в этот момент, нахмурился. В синих глазах полыхнулись испуг и удивление. Но тут же и погасли. Волосы отпустил до плеч. Мода, говорят, а в действительности — характер.
Когда семью бросил — Дуся рассказывала, — Таисья пришла к ней с детьми. Стоят и плачут. Как Дуся только выдержала тогда.
На что же Галина надеялась? Да и нельзя женщине забывать про свой недолгий век: мальчик только в силу вошел.
Другое дело — Юра. Старые товарищи, одногодки. Чего же еще? Ан нет!
В окошко из проходной все видно. Таисья протянула Николаю хозяйственную сумку, дала наказ. Он покивал послушно, даже повторил, видимо, задание. Она отсчитала ему копейки и пошла к трамвайным путям, он — налево, к булочной. Повезло, можно будет встретиться, поговорить.
«Ну, тетя Дуся, прости, не обижайся, — думала Соня, догоняя Николая. — Виновата я, нет у меня характера, не смогла поступить иначе…»
На переходе загорелся красный. Николай перешел на другую сторону. Соня потеряла его на минуту, но тут же увидела в толпе около булочной.
Она все стояла, нервничая, пропуская машины, какой-то бесконечный поток тек по магистрали. Зажегся зеленый. Соня влетела в булочную, заняла очередь за Николаем, все еще не зная, как начать разговор.
Он вилкой сдавливал батоны, решал, какой брать.
— Мягкая? — спросила Соня и тоже взяла вилку.
— Да так, ничего… — Повернулся и сразу узнал: — Соня? Как в наших краях?
Она обрадовалась, вроде бы не ждала.
— Случайно…
— Вот здорово! — говорил он. — Ну, рассказывай. Как живешь? Замуж вышла?
— Да кто возьмет?..
Улыбалась неопределенно, не зная, говорить с ним здесь или нет. Нельзя при людях — вон как тетки наставили уши. Вдруг сослуживцы?
Он, видно, и сам думал, как бы уйти, глядел на дверь нерешительно.
— Не спешишь?
— Нет, — сказала Соня.
Они шли вместе целый квартал, точно незнакомые. Соня старалась не отстать от Николая, но он будто забыл о ней. И вдруг остановился.
— А я думаю, — сказал он, — ты не случайно здесь. Галина просила? Я ведь тебя видел там, в проходной, да только решил, что мне померещилось. Знаешь, мелькнуло лицо, а я не поверил себе, отмахнулся, как от невозможного.
Она глаза опустила, не стала врать.
— Та-ак, — сказал Николай, растягивая слово. — Галина приезжает?
Соня кивнула. Чего говорить лишнее, сам догадался. Николай опять рванулся вперед, но сразу же остановился: