Прошло года три-четыре. Дмитрий Сергиевич уже уволился из армии в запас, вернулся на постоянное место жительства в Одессу. Однажды в газете он прочел заметку из зала суда — разбиралось дело одного предателя, который долгие годы, воспользовавшись чужими документами, жил под чужим именем и творил свои темные дела. Тут-то и пришел на память Сергиевичу его нереализованный замысел с десятью днями солдатского отпуска. Имелись две отправные точки, данные самой жизнью, а там включилось в работу творческое воображение. Таким образом появилась на свет повесть «Десять дней отпуска».
…Достоверность, жизненная правдивость привлекают читателей к книгам Дмитрия Сергиевича. Он получает немало писем, в которых читатели просят рассказать о дальнейшей судьбе тех или иных героев его повестей и рассказов, — они принимают их не за вымышленных, а за действительно существующих людей. Что же, они имеют все основания для этого: многим героям произведений Дмитрия Сергиевича предшествовали и предшествуют прототипы.
Самая большая радость для писателя — видеть, что книги его читаются.
Дмитрий Сергиевич имеет своего читателя. Это прежде всего воины Вооруженных Сил — солдаты, сержанты, офицеры, члены их семей. Им в первую очередь и адресует свое творчество писатель.
Большинство книг Сергиевича — это книги о войне, о людях нашей армии. Закономерное явление. Многие годы отдал писатель службе в рядах Вооруженных Сил, и естественно, что он пишет о том, что знает лучше всего, что ближе ему.
После выхода книги Дмитрия Сергиевича «Мы служим Родине» в одной из воинских частей состоялась читательская конференция. Мне довелось присутствовать на ней, и я видел, как воспринимали творчество писателя читатели-воины.
— Вроде бы и нет ничего особенного в этой книге. Герои ее действуют в самых будничных житейских обстоятельствах. Но мне думается, — говорил один из читателей, — что заслуга армейского писателя заключается именно в том, что он сумел подметить в жизни характерное, типичное для нашей воинской жизни и рассказать о нем по-своему, взволнованно, ярко.
Были высказаны также и критические замечания, пожелания, советы.
В настоящее время Дмитрий Сергиевич уже не служит в армии, но связей со средой, которая дала ему обширный материал для написания многих рассказов и повестей, он не порывает. Писатель — частый гость в солдатских клубах и библиотеках, где выступает с чтением своих новых произведений, делится творческими замыслами, выслушивает замечания и пожелания читателей.
Кроме солдатской казармы, есть у Дмитрия Сергиевича и еще одно любимое место, где он старается бывать возможно чаще. Каждый год он навещает Полесье — тот легендарный край, откуда в годы войны пошла по всему свету боевая партизанская слава, где живут и трудятся и по сей день многие герои его романа «Высокий Остров».
Писатель жил и трудился в том краю до войны. Он был корреспондентом областной газеты «Большевик Полесья». Работа в газете многое дала ему. Он не только изъездил, но и пешком исходил этот обширный край, встречался с его людьми, рабочими, колхозниками, сельской интеллигенцией, писал о них статьи, корреспонденции, очерки. Эти люди в годы войны грудью отстаивали свою родную Советскую власть, свою землю. Таковы и агроном Никон Нещадный из рассказа «На новых покосах», и старик колхозник Стахей Скиба из рассказа «Сосны посредине поля», и учитель сельской школы Мартын Шалима из рассказа «Камень любви», и многие другие персонажи рассказов полесского цикла, а равно романа «Высокий Остров». Почти все села и деревни того края были сожжены оккупантами до основания. Только одни печные трубы сиротливо возвышались на скорбных пепелищах. А люди, несмотря на беды войны, еще крепче становились, еще сильнее накалялась ах ненависть, еще уязвимее становились удары по врагу.
И вот уже шелестят размашисто исписанные страницы второй книги «Высокого Острова». Первая книга закончилась в начале оккупации. А ведь были еще два с лишним года партизанской борьбы с захватчиками, и еще живы участники тех незабываемых схваток с врагом.
И где-то еще в нечетко очерченных набросках — замысел книги о сегодняшнем Полесье. Как же о нем не писать! На глазах меняется облик края. В традиционный пейзаж — лес, болото уже прочно вписались нефтяные вышки! В самой дальней полесской деревне, где еще до войны жгли лучину, горят лампочки Ильича, а на крышах хат поднимаются телевизионные антенны.