— Жаль, что не смогу проводить, придется одной собираться. Контейнер заказывать.
— Мне помогут. Твои друзья и помогут, разве не так?
— Но все равно оформлять бумаги одной придется.
Черников согласился с доводами жены, но ее спокойствие было неприятно лейтенанту. Он ожидал другой реакции Галины. Все же уезжал на два года и на войну. А жену его отъезд будто не задел. Тогда он подумал, может, она сильно переживала, но скрывала свои чувства. Позже убедился, что нет, не переживала, и командировка супруга ее вполне устраивала.
На следующий день Черников уехал в Ростов. Галина проводила его до аэропорта. Поцеловала на прощание, и Александр улетел в Ташкент, а через две недели транспортным бортом прибыл в штаб 40-й отдельной армии, где получил назначение в N-ский мотострелковый полк, на должность заместителя командира тогда еще автомобильной роты. А чуть позднее, после того, как авторота была преобразована в роту материального обеспечения, принял командование подразделением.
Он узнал, что такое война, сразу же по прибытии в полк. Молодого заместителя командира роты отправили с топливозаправщиками на дивизионные склады ГСМ. Они находились недалеко, на равнине. И во время того рейса на колонну напали душманы, прямо из кишлака, рядом с которым проходила дорога. Обстрел был недолгим и слабым, однако двух солдат он потерял. Видимо, их убил снайпер — у обоих оказались пробиты головы. Первые потери, первый бой навсегда остались в памяти офицера. Но более всего его потрясло то, что произошло после того, как он сообщил о нападении в штаб полка. Ему приказали держать личный состав в укрытиях у дороги. А потом появились вертолеты огневой поддержки «Ми-24». Они прошли над колонной и ударили по кишлаку неуправляемыми реактивными снарядами. Один из вертолетов сбросил на селение две мощные бомбы, от разрыва которых к небу поднялись грибовидные столбы огня и дыма. Отстреляв боекомплект, «крокодилы» — так в обиходе называли «Ми-24» — ушли на базу, а Черников увидел сплошные развалины на месте, где еще полчаса назад стояли дома афганского кишлака. Он поднес к глазам бинокль. Среди развалин в самых неестественных позах лежали трупы мужчин, женщин, детей.
Находясь в оцепенении, Черников закрыл глаза. Из этого состояния Александра вывел связист, сообщивший, что старшего колонны вызывает штаб полка. Черников ответил, доложил о потерях, о воздушном обстреле кишлака, от которого остались одни развалины. Информацию о судьбе афганского селения заместитель начальника штаба пропустил мимо ушей. Он уточнил потери подразделения Черникова и передал ему приказ продолжить движение. Александр выполнил задачу, доставил в полк горючее. А поздним вечером, в отсеке офицерского модуля, впервые в своей жизни нажрался до чертиков. Точнее, до полного отруба. Пил один, так как соседи его, офицеры-мотострелки находились в наряде. Но Александру и не нужны были собутыльники. Ему было необходимо уйти от страшной реальности войны, пусть всего на ночь, но уйти, забыться. Он выпил две бутылки водки и забылся тяжелым сном.
Это был первый, но далеко не последний его бой. Со временем он стал воспринимать действительность, как нечто такое, что не имеет к нему отношение. Душманы стреляли в него, он стрелял в душманов. Это стало обыденностью и не вызывало сильных эмоций. Сердце лейтенанта окаменело, он очерствел, и только когда погибали его подчиненные, он оттаивал и становился прежним Сашей Черниковым.
Прошел год службы, ему присвоили очередное звание — старший лейтенант и наградили медалью «За боевые заслуги». А в сентябре восемьдесят второго года предоставили отпуск. Купив в военторге подарки, Александр вылетел в Ташкент, оттуда в Москву и далее на такси, благо платить было чем, — часть чеков он поменял по хорошему курсу, один чек за восемь рублей — в Ташкенте предлагали один к четырем. Сначала отправился к родителям. Александр не предупредил никого об отпуске, и его приезд оказался столь неожиданным, что матери чуть «Скорую» не пришлось вызывать. Внезапная радость иногда может убить. Но обошлось. Дома Черников не задержался, передал подарки и, извинившись, поехал к родителям Гали. Мать и отец его поняли. Год не видел жену, соскучился. Был выходной день, и где-то в полдень с баулом Черников поднялся к двери в квартиру родителей жены. Открыла дверь теща. Охнув, присела от неожиданности на пуфик в прихожей. Растерялся и тесть, только и проговоривший:
— Саша, ты? Откуда?
Черников рассмеялся:
— Откуда? Хороший вопрос! Вы до сих пор не знаете, где служит ваш единственный зять?
Тесть пришел в себя: