На поверхность девушка поднялась едва живой, светильник выпил все ее силы. В руке Алесса держала медальон на оплавившейся цепочке. Один из солдат не заметил ее находку и сказал:
- Ищите в списках, мъера. Он мог уйти до взрыва.
В душе девушки, вопреки здравому смыслу, вспыхнула надежда.
Прошло три дня. Шла эвакуация, формировались боевые единицы. Писари составили и утвердили списки. Якова в них не было...
- Вы хотите в тыл, мъера?
- Я первый заместитель командира отделения лекарей и взывающая богини Водной стихии. Я хочу на передовую. Кем угодно.
Офицер смотрел долгим взглядом на странную девушку с глазами полными глухой тоски.
- Мы что-нибудь подыщем, Алесса. Ждите приказа.
Старшая женщина гнезда, почти жрица. Такие нужны Императору. Они умели не просто лечить, а и вытягивать из лап смерти. А еще мужчину не покидало ощущение: если мъера не будет занята с утра до ночи - она повесится на первом попавшемся суку.
У котлов разливали кашу с тягуче-сладкой травяной приправой.
- Мъера, зелье забытья, не забудьте принять, - улыбнулся низенький военный с холодным взглядом, протягивая небольшой пузырек.
- Отдайте кому-то другому, - равнодушно бросила Алесса.
Зелье забытья раздавали всем желающим женщинам, оно навсегда удаляло из памяти дни, проведенные в лагере.
- Мъера, нашей стране нужны психически здоровые и уравновешенные подданные...
- Мъер, - глаза взывающей вспыхнули огнем холодной ярости, - я офицер и требую подобающего отношения. А если вам требовались здоровые женщины, следовало их лучше защищать.
Она развернулась и зашагала прочь. Ноги сами вынесли к пустующему теперь бараку. Алесса забилась в уголок и долго сидела неподвижно, по ее лицу катились слезы.
- Пообещай мне, чтобы не случилось - ты будешь счастлива.
- Я буду счастлива, - послушно повторила Алесса.
- Это все - чего я хочу.
- Больше Победы? - спросила она коварно.
- Больше жизни, - тихо ответил Яков.
Вынырнув из пелены воспоминаний, Алесса с удивлением увидела в руках миску с остывшей кашей. Вздохнув, она отправила в рот первую ложку и не почувствовала вкуса.
- Ты заставил меня дать невыполнимое обещание. Без него я бы пала в первом бою, а теперь должна совершить невозможное.
Алесса печально улыбнулась. Старшая женщина гнезда, потерявшая все, кроме собственной жизни. Сила, что текла в ее жилах, давалась не просто так. Старшая женщина, почти жрица. Единственная, что могла сохранить род от угасания.
Кислинка зелья забытья затерялась во вкусовом букете компота. Не имея ни малейшего понятия о том, что пьет, Алесса осушила стакан.
- Мъера, вас прикрепили к 23 взводу. Сегодня выдвигаетесь.
Впервые за последние пять дней взывающая улыбнулась.
***
Первый рассвет с момента, когда освобожденный лагерь остался за спиной, взвод встречал в лесу. Проснувшись, Алесса не могла понять, где находится.
- Где я? - спросила девушка хрипло.
- 23 взвод. А вроде и не пила. Еще спроси, кто ты.
Алесса потерла виски.
- Я знаю, кто я. Как я здесь оказалась?
- Идем, девочка, - одна из лекарок махнула рукой в сторону выхода из палатки. - Зелье забытья пила?
- Нет, я не могла!
- Ты из лагеря к нам попала, помнишь?
Алесса схватилась за голову, но ничего не вспомнила.
- Нет, не помню, не помню лагеря! Я в плен попала, меня куда-то вели... в лагерь, в лагерь говорили! А потом я уже у вас проснулась.
- Видимо перед самым выходом выпила, а во сне и подействовало.
- Я не могла! - отчаянно вскрикнула Алесса.
- Могла деточка, ты угасшая ходила, мертвая.
Больше спорить взывающая не видела смысла. Не могла она добровольно выпить. Не могла. В этом Алесса была твердо уверена. Нет ничего такого, чего бы она захотела забыть. Ее сердце болезненно заныло, словно вместе с памятью она потеряла часть себя.
- Сначала чудно тебе будет, потом привыкнешь. Ты все правильно сделала, деточка. Собирайся, через полчаса уходим.
В палатке Алесса перерыла свой нехитрый скарб. Среди личных вещей лежал амулет и незнакомый медальон на оплавившейся цепочке. Девушка взяла его в руки и почувствовала, как сердце захлестнула волна нежности и боли. Дотронешься - так хорошо, что смеяться хочется, дотронешься - что происходит не понять, а по щекам сами собой текут слезы.
Сквозь огонь сражений бесстрашно прорывалась вперед одинокая взывающая, решительная, отчаянная.
- Тебе еще жить, девочка!
- Им тоже, - улыбалась Алесса, возвращаясь с новой ношей в разгар беспощадного боя.
Может быть, небо просто ошалело от такой наглости, или Богиня хранила свою взывающую, но из самого пекла девушка выходила без единой царапины. И, кажется, временами, она была счастлива...