— А ты, значит, знал имя.
— Какое имя?
— Лукас Кови.
— Я не знал этого человека и впервые узнал имя Кови из газет.
— Ты звал Джона Детка Иисус?
— Никогда. И я никогда не слышал, чтобы кто-то его так звал. Никогда не слышал ни о Лукасе Кови, ни о Детке Иисусе, ни о комнате. Да и об этой Пат Боулз, что убила его, тоже слышу впервые. Джон никогда про нее мне не говорил. Наверное, он вообще с ней не был знаком. Просто она его с кем-то перепутала. Его убили по ошибке. Она приняла его за кого-то другого. Ну, а когда Лукас Кови заявил, что сдавал Джону комнату, где и был убит этот белый, я понял, что тут имеет место еще одна ошибка. Или же Кови просто врет. Я стоял на тротуаре под палящим солнцем и ка какой-то момент отключился. Да, жизнь наша жутко непрочная, так легко ее потерять из-за чьей-то оплошности. Ну, а когда вышла неприятность, с этим белым, Джон был дома, в постели.
— Ты готов подтвердить это под присягой?
— Под присягой? Да я присягну на кипе Библий в девять футов высотой. Тут все ясно: он никого не мог убить той ночью, кроме, разве что, меня. Я могу рассказать, где. он был и что делал по минутам. Он был рядом со мной всю ночь.
— В постели?
— Да, мы провели ночь в одной постели.
— Значит, вы любовники?
— Да, да, да! Если вы так хотите это знать, то пожалуйста — мы были любовниками. Любовниками, мужем и женой, как вам угодно!
— Его жена об этом знала?
— Айрин? Ну конечно. Она кстати, могла бы развеять все подозрения насчет того, что Джон имел кличку Детка Иисус и убил этого белого. В тот вечер она зашла к нам в дом. Мы были в постели. Она села на краешек кровати и сказала, что хотела бы посмотреть, как мы занимаемся любовью.
— А вы что?
— Нет, мы не такие… Я сказал, что если ей так хочется полюбоваться на это зрелище, пусть поставит зеркало, когда у нее появится мужчина.
— Ты нашел ее?
— В каком смысле?
— Нашел сегодня?
— Нет, ее не было дома, когда я заходил. Ее квартирная хозяйка присматривает за девочкой. Поэтому мне пришлось самому ехать опознавать Джона. Тогда-то я и убедился, что убийство случилось по ошибке. Уж больно он был порезан. Он был страшно изранен со спины — он не мог спастись бегством. Он был обречен. Подтвердить, что случилось может лишь… В общем, вам надо поговорить с этой женщиной, что его зарезала.
— Мы не можем до нее добраться.
— Это вы говорили. Значит, вы не можете допросить ее. А я с великим трудом добился в морге разрешения взглянуть на тело, хотя я… его единственный друг. Вот что бывает, когда ты беден. Полиция не поверила ни единому моему слову. Они притащили меня сюда и с тех пор держали в одиночной камере. Но я могу доказать, что все до единого слова — правда.
— Как?
— Ну, с помощью его жены. Если она даст показания. Ей они обязаны поверить. Официально она по-прежнему его жена. И опять-таки официально она имеет право затребовать его тело, хотя за похороны и все прочее заплачу, конечно, я.
— А как насчет твоей собственный жены? Как она относится к твоим любовным похождениям? У вас есть жена?
— Жена? Я оставил ее давно. От нее никакого толку не было… А вот жена Джона может помочь.
— Ладно, попробуем разыскать жену Джона, — сказал Могильщик, записывая адрес Айрин Бабсон на Сент-Николс-плейс. И еще нам надо, чтобы ты встретился с Лукасом Кови.
— Пожалуйста. Я поеду с вами.
— Нет, ты останешься здесь, а мы приведем его сюда.
— Я тоже хочу поехать.
— Нет, здесь тебе будет спокойнее. Мы не хотели бы потерять и тебя — по ошибке.
ИНТЕРЛЮДИЯ
На двери было выведено темной краской слово «ЛЮБОВЬ».
В комнате пахло порохом.
На ковре под прямым углом к кровати, откуда оно свалилось, лежало тело.
— Опоздали, — сказал Могильщик.
Этого они никак не ожидали. Они были обескуражены.
— Из револьвера с любовью, — буркнул Гробовщик.
Лукас Кови покинул этот мир. Причем отнюдь нс по
собственному желанию. Кто-то прижал револьвер малого калибра к его левому виску и нажал на спуск. Тут мог сработать именно револьвер. Автоматический пистолет может и не выстрелить, если дуло прижать к телу в упор. Когда Кови рухнул на пол, убийца наклонился и выстрелил вторично в затылок, но уже с некоторого расстояния, слегка опалив волосы жертвы.
В комнате работал телевизор. Сладкий голосок расхваливал колготки, которые никогда не растягиваются. Гробовщик подошел к нему и выключил. Могильщик выдвинул ящик ночного столика и увидел кольт 45-го калибра.