— Так приятно, Фрэнк, иметь друга.
И телефон умолк.
И волна ярости, горечи и смятения захлестнули Хорригана, уставившегося в немую телефонную трубку. А потом он нажал, на рычаг и, снова услышав на линии агента полевой службы, закричал: «Как?»
— Остынь, Хорриган. Повесь трубку, и мы сообщим тебе, когда возьмем его.
Он опустил трубку, встал, налил себе «Джеймсона» — на дюйм больше, чем обычно — и жадно проглотил его. В первый раз за последние двенадцать лет ему хотелось курить.
— Вот сволочь, — бормотал он.
И он шлялся по комнате, пил, ругался, и когда телефон зазвонил, он бросился к трубке с криком: «Что?»
Голос полевого агента звучал одновременно устало и растерянно.
— У нас был след, и мы послали местную полицию прямо по адресу в рабочее предместье, где они ворвались в маленький домик со своими пушками в руках.
— И?
И вздох был снова и растерянным и усталым.
— И они обнаружили парочку подростков трахающихся на кушетке у телевизора.
— Дерьмо!
И менее, чем через полчаса в здании отдела расследований эксперт по электронике объяснял Хорригану, что подозреваемый мог использовать специальное приспособление, слегка изменяющее напряжение в сети и таким образом указывающее на совершенно другой номер.
— Это приспособление… где… как он мог его достать?
Эксперт, худющий, лысеющий очкарик по фамилии Кардуччи пожал плечами и сказал:
— Если у него были нужные детали, он мог сам сделать его.
— А где он мог достать детали?
— В магазине «Электроника», — еще одно движение плеч. — Я и сам могу его сделать.
— Блеск. Значит, если он позвонит снова, мы опять его упустим?
— Ну… мы можем пройтись по аналоговым каналам. Если, конечно, он работает с аппаратом с цифровым кодом.
— Отлично! Значит, мы можем засечь его.
— Не обязательно. Нет, если он нс на аналоговой линии.
Хорриган врезал рукой по столу, заставив монитор компьютера Кардуччи подпрыгнуть.
— Мне насрать на всю эту электронную кучу мусора. Я просто хочу прямого ответа! На английском.
Кардуччи замахал обеими руками сразу, точно пытаясь остудить Хорригана.
— Если он опять позвонит, держи его на линии, и я посмотрю, что можно сделать. Ответ устраивает?
Хорриган угрюмо кивнул.
А Кардуччи предостерегающе поднял палец.
— Но, если ты опять пошлешь куда-нибудь местных копов или наших ребят, предупреди их заранее, чтоб они не сразу взламывали двери. Мы еще не знаем, на что способен тот парень. Технически говоря.
— Я уже знаю, на что он способен, — обрезал Хорриган, и он говорил не технически.
Глаза Кардуччи сверкнули из-за очков.
— На что?
— На все, что угодно.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В юго-западной части Западного крыла Белого дома, в одной из комнат, принадлежащих к так называемому Прямоугольному офису, за конференционным столом расположились глава администрации президента Харри Сарджент, исполнительный директор Секретной службы Кампанья и три агента — Билл Уоттс, Лилли Рейнс и Фрэнк Хорриган, по настоянию которого и состоялась встреча.
По мнению Хорригана Сарджент был наиболее неприятным главой администрации со времен Х.Р.Холдемана, а это о чем-то говорило. Джон Кеннеди даже упразднил этот пост, заявив, что не хочет и не нуждается в запасном президенте. И даже этот сукин сын Линдон Джонсон сумел обойтись без этой должности.
Нынешний президент, к несчастью, не смог.
Нахохлившись в своем коричневом костюме и желто-красном галстуке, тяжеловатый, почти пятидесятилетний, со стрижкой а ля Никсон, Сарджент был явно возмущен тем, что его побеспокоили. Сейчас он находился, проклиная свои обязанности, в самом разгаре последних дней предвыборной гонки, которая шла не так, как бы хотелось.
Но теперь, прослушивая ленту с последним разговором Хорригана и Бута по телефону, Сарджент, казалось, был заинтригован.
«Готов поспорить, что ты намеревался заполучить свою жену обратно, — произнес голос Бута на кассете, — ведь так?»
Выслушивать опять, да еще в присутствии всех этих людей и особенно этой язвы Уоттса, рассуждения о его личной жизни, о его профессиональном провале в Далласе — все это сводило Хорригана с ума. Но его лицо оставалось неподвижным. Однажды, на мгновение его глаза встретились с Лилли — казалось, она сочувствует ему, се взгляд был исполнен тепла.
Но это не утешало.
Внимание ослабевало. Сарджент уже нетерпеливо поглядывал на часы, когда бестелесный голос Бута произнес: «Так приятно, Фрэнк, иметь друга».