Почти.
Он вошел в здание Юго-Западного банка и направился к одному из окошек. Табличка сообщала, что девушку за окошком зовут Пэм Магнус. Она была полноватой блондинкой лет около тридцати пяти. Полноту она скрывала обилием косметики и платьем с черно-белыми вертикальными полосками. Сейчас она была занята компьютером и вежливо улыбнувшись, произнесла:
— Одну секундочку, сэр.
— Не спешите, — улыбнулся в ответ Лири.
Но она освободилась почти мгновенно. Ее глаза сияли. Она была сама готовность:
— Чем я могу помочь вам?
Он пододвинул наличный чек на сумму в шестьдесят тысяч долларов поближе к ней.
— Я бы хотел открыть корпоративный счет, — заявил он, — и внести это.
Наличные были положены на чек в банке Сан-Хосе.
— Разумеется, — ответила она, — мне нужно посмотреть решение корпорации.
— Пожалуйста, — он поместил дипломат на угол, раскрыл его и извлек бумаги. Закрыв портфель, он, широко улыбаясь, подал ей документы.
Он следил, как под ее пальцами на мониторе возникла надпись «Корпорация Майкроспан». Затем она отвлеклась, высморкалась и, подарив ему еще один благожелательный взгляд, продолжила быстро касаться пальцами клавиатуры. Не прекращая печатать, она обратилась к Лири.
— А чем занимается «Майкроспан», мистер Карни?
— Компьютерное оборудование.
— Прямо в Сан-Хосе, наверно?
— Верно, — он поправил очки на переносице. — Там основное подразделение. А здесь я, чтобы открыть филиал в Лос-Анджелесе.
Все еще печатая, она улыбнулась и сказала:
— Я всегда работаю под этот мотивчик.
— Пардон?
— «Не подскажешь, как добраться до Сан-Хосе?»
— О! Это прекрасная песня.
Она была болтливая штучка, нечто привлекательное. Может, она флиртует с ним? Лири был спокоен, хотя и понимал, что то, чем занимается эта женщина, вряд ли входит в круг ее обязанностей.
— Сан-Хосе — жутковатое место, правда? — болтала она. А вы прямо оттуда родом?
— Нет.
Она отвернулась от экрана и, не прерывая работы, взглянула на него.
— А откуда вы?
— Миннеаполис.
Ее лицо расплылось в неправдоподобно широкой улыбке:
— Не шутите! И я оттуда.
Плохо.
— Мир тесен, — заметил он.
Она обернулась к сверкающему зеленому экрану.
— Разве вы не ненавидите эти жуткие зимы! Девять месяцев в году! Я так рада, что выбралась из этой дыры, — она сделала круглые глаза. — Переехав сюда, я потеряла тридцать фунтов.
— Поздравляю.
— А какую школу вы закончили? — оживилась она.
Не думая, он ответил:
— Новый Брайтон.
— Новый Брайтон среднюю?
— Точно.
С пальцами на клавишах, она с любопытством посмотрела на него.
— Да, но там же нет никакой средней школы Новый Брайтон.
Он недоверчиво улыбнулся:
— Когда я заканчивал, была.
Казалось, что теперь она изучала его, ее глаза сверкали из-за толстого слоя косметики. Возможно, она прикидывала, сколько ему лет, чтобы поверить в ту самую мифическую новобрайтоновскую среднюю, которую он посещал задолго до ее времени.
Потом она пожала плечами и вернулась к компьютеру, и ее пальцы вновь запорхали.
Она сказала:
— Должно быть я ошиблась.
И добавила самокритично:
— Со мной это часто бывает.
— Дерьмо! Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — он постарался замереть, заставить себя замереть.
— Хорошо, дальше, — думал он, — меняй план. Приспосабливайся и импровизируй.
Он посмотрел на ее руки. Обручального кольца не было. Хорошо. Затем чуть-чуть подался вперед, надеясь, что не вызвал подозрения. И увидел фотографию на ее столе. Немецкая овчарка. Собака, а не парень.
— Общаться с вами сплошное удовольствие, — приветливо заметил он.
Она отвернулась от монитора и посмотрела на него.
— Правда? Спасибо, мистер Карни.
Когда они закончили оформление бумаг, он медленно пошел к выходу.
— Если я обернусь, — думал он, — она заметит мое беспокойство…
Но он должен был обернуться.
— Я думаю, что я очаровал се, — думал он. — Но я должен быть уверен…
Он обернулся у самых дверей, она все еще смотрела ему вслед, и лицо ее выражало беспокойство. Он улыбнулся ей, кивнул, приложил руку к сердцу, и она улыбнулась ему в ответ.
Но улыбка была напряженной.
Он вернулся к своему бьюику и сел на водительское место. Его лицо ничего не выражало, а там внутри все кипело, содрогалось и взрывалось. Затем с внезапной силой он ударил ребром ладони по рулевому колесу.
— Дерьмо, — выругался он.
Как же можно испортить такой прекрасный день.