— Фрэнк! Рад тебя видеть!
Его звали Пол Мендоза. Оба его спутника были под стать ему. Один — светловолосый громила по имени Джимми Хендриксон, типичный полузащитник университетской футбольной команды, которого вышибли с учебы лет десять назад, и другой — молодой испанец Рауль с тонкой черточкой усов над губой.
— Ну и как же ты поживаешь, мой друг? — спросил Мендоза Хорригана, пожимая ему руку.
— Неплохо.
— Ты немного опоздал. Мы уже начинали беспокоиться.
— А ты знаешь эту историю о Майлсе Дэвисе?
— О ком? — переспросил Мендоза.
— Великий джазовый трубач. Дьявольски забавная история. Правда, если ты спешишь….
Мендоза мягко положил руку на плечо Хорригана:
— У друзей всегда есть время для друзей. Давай, рассказывай свою историю.
Хорриган улыбнулся и сложил руки.
— Хорошо. Если ты настаиваешь. У Майлса Дэвиса был большой концерт в городе. Он как раз направлялся к залу на машине вместе со своим менеджером и попросил шофера затормозить около магазина. Через пять минут он вышел оттуда с сигаретами. Затем машина тронулась, и Дэвис попросил остановиться у другого магазина. Оттуда он вышел через пять минут с бутылкой бурбона. Только они опять поехали, как Майлс остановил машину у газетного киоска. Еще через пять минут он вернулся с новым выпуском журнала «Даун-бит». Менеджер уже нервничал и сказал: «Майлс, мы опоздаем на шоу». А Майлс ответил: «Эй, парень, я не могу опоздать на шоу. Я сам и есть шоу».
Хорриган рассмеялся над собственной шуткой, хотя остальные просто молча смотрели на него. Легкий шум волны, плещущейся о борт корабля, был единственным посторонним звуком в мире
А затем Мендоза громогласно захохотал, а за ним и остальные, и даже слегка сбитый с толку Д’Андреа.
— Ты единственный в своем роде, Фрэнк, — сказал Мендоза. — Просто единственный.
Хорриган пожал плечами: «Тем не менее, извини за опоздание. Эти сучьи дороги».
— Эта сучья жизнь, мой друг. Жизнь — прескверная сука! — Мендоза повернулся к Д’Андреа. — Эл, отойди с Раулем и Джимми на минутку. Мне нужно посекретничать с Фрэнком.
— Конечно, — сказал Д’Андреа.
Хендриксон шагнул к нему навстречу, точно собираясь обыскать его, и Д’Андреа, натужно улыбнувшись, извлек, словно в знак доверия, пистолет из своего кармана.
Мендоза нахмурился:
— «Мы же договаривались без оружия. Разве мы не друзья?.»
Д’Андреа проглотил слюну и сказал:
— Это Фрэнк. Его пистолет. Его идея.
«Паренек — сама откровенность», — саркастически подумал Хорриган.
— Идите на борт, — заявил Мендоза тоном приказа.
Они поднялись по трапу друг за другом, сначала Рауль, потом Д’Андреа и последним Хендриксон, а Мендоза разочарованно посмотрел на Хорригана.
— Оружие, Фрэнк, Ты что, не веришь мне?
— Вашингтон — крутой город. Зазеваешься — и крышка.
Мендоза усмехнулся:
— Мне придется обыскать тебя, Фрэнк?
— Я безоружен. Но чувствую себя прекрасно.
Мендоза молчал.
— Ты что, не веришь мне? — немного передразнивая, спросил Хорриган.
— Ты единственный в своем роде, Фрэнк. На самом деле.
— Так где твои милые денежки, Пол? Хоть я и опоздал, это не значит, что я останусь здесь на весь день.
Мендоза провел его на борт и там, на мостике, протянул ему хрустящую стодолларовую банкноту. Хорриган извлек из кармана ювелирный окуляр и внимательно изучил фальшивку.
— Бенджамин Франклин никогда не выглядел лучше, — сказал он
Он спрятал окуляр в карман и стал проверять рельефность банкноты на ощупь большим и средним пальцами обеих рук.
— Пол, — сказал он с легкой усмешкой. — Похоже, что мы с тобой договоримся.
Мендоза забрал банкноту из рук Хорригана и посмотрел на него скорбным взглядом.
— Это хорошая новость. Однако есть проблема, Фрэнк.
— Что за проблема, Пол?
Тот поиграл желваками:
— Самая неприятная.
Фальшивомонетчик поманил Хорригана пальцем за собой, и они стали спускаться под палубу в роскошные нижние каюты. Они прошли через гостиную с толстым ковром на полу, мягкими диванами с огромными подушками и зеркальным баром.
— Твой друг Эл. Он слишком много спрашивал о моем «художнике».
Это было старое проверенное слово для мастера фальшивомонетчика, того, кто изготовлял клише.
— Эл молод, — убежденно возразил Хорриган. — Он любопытен. Учится.