- Но почему я, будучи с огромным задатком убийцы не стал этим существом? Ведь я убивал, много убивал, а в итоге эта участь обошла меня стороной? - Хотел понять Виктор логику этой мутации, что задействовала основные инстинкты.
- Я не знаю, что вам сказать, - закачал головой Олинер. - Но могу с уверенностью заявить, у вас этого инстинкта нет. Вы просто делали то, что должны были против своей воли.
- Но почему?
- Потому что эксперимент пусть и провалился, он действовал эффективно, погружая человека или животного в его внутреннюю суть. Исключения здесь не могло быть. Я уверен на сто процентов. - Говорил военный ученый. - Почему, большинство из выживших, точнее говоря не мутировавших женщины и дети? Их инстинкты убийц не так развиты, как у мужского пола.
Виктор слушал собеседника и не знал, насколько он верит всем словам. Да и какое это уже имело значение. Правда лишь только делала больнее. Все-таки Олинер был прав, есть тайны, которые должны оставаться тайнами. Намного было проще верить в природное аномальное явление и думать, что все это сделала матушка-природа, а не человек. Ведь именно человеку постоянно не сидится на месте, и он продолжает делать свои грязные дела.
- И когда вы узнали о мутациях? - Наконец, нарушил тишину Виктор.
- Почти сразу, - ответил раненый. - Мы делали вылазки по этой земле чисто с научной точки зрения. Все изучить понять. Но когда вышестоящее руководство поняло, что мы не в силах ничего изменить, решили пойти на крайние меры. Всех нас отозвали и сказали, чтобы мы больше не шли на запретную зону. Но я не смог, поэтому пришел.
- То есть каждого здесь ждет смерть?
- Да, - кивнул военный ученый.
Они снова замолчали, но в этот раз пауза не была долгой. Раненый хотел выполнить собственную задачу до конца.
- Но хватит пустых разговоров, - решил Олинер не затягивать дискуссию. Он хотел направить мужчину в верном направлении. - Виктор, вы должны отправиться с детьми на линию границы, иначе вы погибните.
- А остальные?
- Остальные тоже могут, - спокойно ответил раненый.
- А где она? - Хотел знать мужчина, есть ли у них шанс туда добраться.
- Вам нужно идти около пятнадцати километров на север. Это, пожалуй, самая сложная часть маршрута, но, если подгадать время и собраться рано на рассвете, можно до темна, добраться в город. Там относительно спокойно, и я думаю, у вас будет шанс передохнуть и остаться на ночь. Вы были в этом городе? - Спросил Олинер.
- Нет, - я вообще мало где здесь был, - закачал головой Виктор.
Это удивило раненого. Правда, он не решился задать вопрос, почему так. Это, во-первых, не его дело, а во-вторых он чувствовал, как слабел. Олинер мог снова уйти в себя и не факт, что проснется. Поэтому нужно было договорить, по сути.
- Я думаю, вы не спутаете этот город с другим. Так как ближайшие города расположились несколько дальше. Он самый большой в этой округе, - уверенно сообщил раненый. - Как я и говорил, переночуйте внутри города. Там безопасно. А с утра, выйдите через северную дорогу и придерживайтесь немного западной стороны. Где-то три километра пустыря, а последним знаком-подсказкой для вас, что вы двигаетесь в верном направлении, будет небольшой лес. Еще около километра полем, и вы окажетесь у моей линии. Можете не переживать проходите смело и говорите условный пароль. Я следующий на линии Олинера. Поняли?
- Да, - кивнул Виктор, думая над словами собеседника, и не знал, что ему делать?
- А много людей в городе?
- Много, - кивнул Олинер.
- А их вы предупреждали?
- Да, - снова сделал тот же жест раненый. - Но вы сами прекрасно понимаете, поверить на слово чокнутому ученому никто не хотел. Люди привыкли к этой жизни и живут. Готовятся к новому году и вообще у них планы о том, как они будут стоять у елки и загадывать желание. Сами не осознавая, что на второе января стоит задача у военных произвести зачистку.
Раненый говорил убедительно, но сомнения продолжали пребывать в мужчине, что, если он не совсем дружит с головой и несет какую-то чушь. Но вот его глаза. Виктор видел в них что-то такое, что заставляло его все тщательно обдумать. Пока бывший военный вышел из своих мыслей и попытался снова обратиться к раненому мужчине, тот ушел куда-то в себя и больше не реагировал на слова. Виктор склонился над ним, чтобы понять дышит ли он или нет? Дышит. Тяжело с хрипами, но дышит.
Теперь Виктор не сможет уснуть. Он погрузился в мысли, перебирая весь разговор и обдумывая, что он будет говорить с утра и не примет ли его община за такого же чокнутого, как и военного ученого, который медленно угасал.
Олинер так и не пришел больше в себя, а около шести часов утра его сердце остановилось.