6
…Когда началась Великая Отечественная война, мы с Петровым находились на разных направлениях. Встречались мы только на страницах «Правды». И каждая корреспонденция Петрова была для меня такой радостной встречей. С каким вниманием читали мы все его страстные, взволнованные и вместе с тем лаконичные и очень точные зарисовки с полей, где развертывалась героическая битва за Москву! Очень хорошо сказал о Петрове Илья Эренбург:
«С первого дня войны он знал одну страсть: победить врага!.. Он не отошел в сторону, не стал обдумывать и гадать. Он был всюду, где был наш народ…»
Он делал значительно больше, чем все мы, военные корреспонденты. Он писал не только для «Правды» и «Красной звезды». Он посылал свои очерки в Америку, и там они печатались в сотнях крупнейших газет. Петров первый рассказал будущим союзникам нашим о доблести Красной Армии в боях с фашизмом. А Петрова давно уже знали американские читатели как большого писателя, как автора «Одноэтажной Америки», знали и верили ему.
Как и в польском походе, как и на финской войне, он прекрасно понимал свою роль в период войны. Он не гнался за большими полотнами. Он был исключительно оперативен. Он писал очерки, портреты, зарисовки, военные корреспонденции, похожие на боевые донесения.
Он прекрасно понимал свою задачу и в годовщину войны, в июне 1942 года, отметил в своем фронтовом дневнике:
«Исполнился год войны. О ней будут написаны тома. Пройдут годы, и наш талантливый народ даст миру нового Льва Толстого, который осилит необъятную тему отечественной войны 1941—1942 годов.
Покуда же все, что издается и печатается о войне, представляется мне лишь материалами для будущих сочинений. И мне хотелось бы приложить к этим материалам и свои военные корреспонденции».
Находясь на других фронтах, мы читали эти военные корреспонденции, и перед нами во весь рост вставали защитники Москвы и мы постигали всю глубокую сущность сражений, развертывающихся под нашим родным городом.
Корреспонденции Петрова были его боевым дневником. Месяц за месяцем. День за днем. Земля и воздух. Танки и самолеты. Это были не эмпирические очерки, не стандартные зарисовки боевых «эпизодиков», которые, к сожалению, быстро заштамповались во многих наших газетах. Это был и тактический анализ, и философское обобщение, и психологический портрет.
Корреспонденции Петрова всегда изобиловали большим количеством точных, запоминающихся деталей. В самые трагические дни они были не лишены и чувства юмора, которое никогда не покидало Петрова. Его очерки были написаны своим, индивидуальным почерком, их можно было сразу различить среди других.
Петров умел показать большое в малом, никогда не сужая границу этого «большого», не упрощая, не мельча «малого».
…Как-то в сентябре мы встретились в Москве. Оба приехали с разных направлений. Он с Западного, я с Валдайского.
Поздно ночью мы возвращались в абсолютной тьме из редакции «Правды». Молчали.
— Скажи, пожалуйста, — неожиданно спросил Женя, — какой сейчас основной запах войны? — И сам ответил: — Не порох… Не кровь… Нет… Бензин… Смесь запаха отработанного бензина с запахом пороха и гари…
Не раз потом в очерках и корреспонденциях Петрова я находил упоминание об этом запахе…
Он всегда искал абсолютной точности в описаниях событий, обстановки, человеческих поступков. Он писал о войне как о тяжелом, непрерывном, опасном труде.
Скупости и точности в изложении требовал он и от других. Особенно оскорбляло его в описании сражений любование какими-нибудь пейзажами, эстетизирование боевой обстановки, дыма и огня сожженного самолета, раскатов артиллерийских залпов.
«Сейчас этот голый продолговатый холм, — писал он, — который только что был сиреневым в сумерках рассвета и сразу осветился солнцем и стал лимонным и сверкающим, — в сущности говоря даже и не холм. Это высота номер такой. С нее виден Смоленск, и за обладание этой высотой уже недели две идет упорный бой…»
Острый и проницательный публицист, умеющий прекрасно показать основу героизма наших бойцов, запечатлеть подвиги, Петров внимательно следил за психологией противника, участвовал в допросах пленных, интересуясь и здесь каждой подробностью, каждой деталью. Он был одним из первых наших военных корреспондентов, заметивший и засвидетельствовавший начало морального разложения германской армии, начало гибели гитлеровских полчищ еще в ноябре 1941 года на Волоколамском направлении.