— Ладно. Надо почитать. Оставьте вашу рукопись.
Через день у нас состоялся обстоятельный разговор.
— Конечно, это пьеса! — сказал Штейн. — Но над ней надо крепко работать и убрать совершенно немыслимые вещи. Вот, например, любовный конфликт. У Ярцева есть дети…
— Один ребенок! — торопливо поправил я.
— И даже одного не нужно. Затем беременная Галя?.. К чему это? Зачем вам это нужно?
— На самом деле так и было.
— Наивный человек. Мало ли что было? Вы же драматург. Галю надо написать иначе. Я, например, вижу Галю (глаза Штейна мечтательно засветились) чистую, целомудренную, чище любой тургеневской девушки. Через всю пьесу они должны пройти и ни разу не поцеловаться с Ярцевым. Вот это будет настоящий полнокровный образ девушки — целинницы, нашей современницы…
Разговор кончился тем, что Штейн согласился быть соавтором.
— Любовь — любовью, — прибавил он, — а на первом месте нужно показать самоотверженный труд комсомольцев.
Сразу заняться пьесой «По велению сердца» Яков Соломонович не мог, он работал над постановкой очередного спектакля, очень трудного и сложного. Короче говоря, весь пятьдесят четвертый год прошел в бесконечных обсуждениях и доработках текста.
В это время я неожиданно получил телеграмму из Оренбурга. Главный режиссер областного драматического театра имени Горького Иоффе просил срочно выслать пьесу «По велению сердца». Меня он не знал, я его тоже. Показалось странным, как он узнал о нашей пьесе. Я показал телеграмму Штейну. Он оживился:
— Немедленно телеграфируйте: пьесу высылаем. Между прочим, ничего странного нет. Кто-нибудь из наших актеров написал ему.
Через неделю из Оренбурга пришла вторая телеграмма. Иоффе выразил желание, чтобы хоть один из авторов приехал для внесения некоторых изменений в текст пьесы.
— Конечно, поезжайте, — сказал Штейн.
И я поехал.
Все переделки сводились к одному — Юрий Самойлович решил перенести действие из Кустанайской области в Оренбургскую и дать пьесе новое название: «На степных просторах». Я согласился, но когда в газете «Советская культура» появилась заметка, что оренбургский театр ставит «чужую» пьесу, посвященную труженикам целины, Министерство культуры запротестовало и потребовало вернуть героев пьесы на исходные позиции, то есть в Кустанайскую область Казахской ССР.
Этот конфликт разрешился сравнительно быстро. Хуже было другое. Выпуск почти готового спектакля затягивался. В Комитете по делам искусств существовало настроение — лучше всего выпустить целинный спектакль осенью, в начале следующего сезона.
Штейн категорически не соглашался.
— Вы поймите, — объяснял он мне, — крайне важно, чтобы спектакль «По велению сердца» был показан зрителю впервые именно у нас, в Казахстане, где поднимают шесть миллионов гектаров целинных земель.
Пришлось потратить очень много усилий, чтобы отстоять наше мнение.
Репетировали пьесу и утром и вечером. Наконец, генеральная репетиция была назначена на 19 мая. Неожиданно в зрительном, зале появился министр культуры Тулеген Тажибаев. Обсуждение шло недолго. Работник министерства В. Горский сообщил Штейну:
— Министр уехал, но сказал — принять спектакль.
Мой соавтор ликовал.
Пьеса «По велению сердца» зажила на сцене полнокровной жизнью. Ее ставили в Оренбурге, Минске, Фрунзе, Кишиневе, Саранске, Кустанае и в ряде других городов. Широко использовали пьесу и самодеятельные театры.
Печать довольно широко отмечала постановку Штейна. Газета «Советская культура» в статье Н. Толченовой «От щедрого сердца» писала:
«Этот спектакль, задушевный, лирический и вместе с тем динамический, горячий, особенно отчетливо позволяет видеть, насколько велик — не только со стороны зрителей, но и со стороны всего творческого коллектива — интерес к большим делам народа, к жизни своей республики. Пусть жизнь эта зарисована в драматическом произведении как бы «с ходу», по первым следам Авторы не претендуют на крупные обобщения: большие, типические, масштабные характеры в пьесе отсутствуют, но ее сценическое воплощение волнует и радует острым чувством того, что называется «злободневностью», не говоря уже о достоверности».
Оренбургский театр имени Горького показал «По велению сердца» на гастролях в Москве в августе месяце. Тогда же спектакль показали по телевидению и передали по радио.
Московский кинорежиссер Борис Натанович Ляховский прислал мне письмо.
«Оренбуржцы гастролируют с триумфом. Я видел Вашего соавтора Штейна и Иоффе. Пришлю Вам афиши, рецензии и т. д. Посылаю снимки афиш, которыми полон город. Что до Вашего соавтора, то он появился и исчез, как метеор. Обещал зайти и не выполнил своего обещания.