«Вчера был выходной, — сообщает он в другом письме, — ходили в Большой театр на оперу «Тихий Дон». Ну, конечно, того сильного впечатления, какое производит эта вещь на других, у меня не было, хотя в конце прослезился, так как очень хорошо выходит сбор на гражданскую войну, а до этого уход с фронта казаков и солдат тоже замечательно. Музыка вообще не ахти какая, а в двух местах припахивает то Чайковским (из «Онегина»), то Мусоргским из «Хованщины». Это очень замечательные куски, но неприятно, что они не молодого автора, а старых гениев. Казачий быт показан сбоку, на свадьбе и у мельницы. Декорация замечательная, а драматическая ткань весьма и весьма вялая»{145}.
Дружба Д. Н. Орлова и А. Завалишина была удивительно одухотворенной и плодотворной. В самом начале какой-либо новой работы каждый из них проявлял исключительную заботу и интерес к товарищу, советовал и всячески помогал ему.
Эта взаимная поддержка окрыляла в работе. Вот одно очень характерное место из большого письма А. Завалишина от 24 сентября 1935 года:
«…Любую вещь, выбранную тобой для исполнения, зритель или слушатель уже авансом любит и считает значительным, раз она передается «через тебя», через твою лабораторию, когда сама вещь как бы гениальна ни была, — она поднимается еще выше твоим исполнением. Это редкое явление, как бывает очень редко, когда перевод с иностранного бывает выше оригинала»{146}.
И несколько ниже опять о себе, своем творческом настроении, о самом сокровенном, что можно поведать только искреннему другу.
«Положение мое изменилось сильно к лучшему, так как деньги есть, все здоровы и я сел работать. Самочувствие, как при «выздоровлении», хочется гулять, узнавать, работать с песней. Мои критики на читке возбудили меня такой задачей: «пьеса и сейчас хороша, но мы требуем, чтоб она была классической, так как сюжет изумительный, а мастерства у Завалишина хватит». Но самое главное, снова подтвердили слушатели правильность Вашей, с Анной Васильевной, точки зрения на третий акт. То есть, чтоб зритель не знал — сданы или не сданы. Это прямо меня поразило. Я ночь продумал и утром нашел выход… Сейчас сижу над обработкой «домашней работницы»: пишу копию со своей Семеновны, так как колоритнее ее я затрудняюсь найти типа по всей Москве…»{147}
Иногда вкрадывались сомнения, так ли написано, не ошибся ли. Писателя охватывали глубокие раздумья. С кем поделиться ими, как не с товарищами по оружию, своим единомышленником?
«Сегодня разыскал за 1929 год свое интервью в журнале «Новый зритель» — и еще раз убедился, что я прав в «Партбилете», установка у меня правильная, с предвидением. А это льстит моему самолюбию…»{148}
Пьеса «Партбилет» написана А. Завалишиным много раньше, чем «Стройфронт». Она поставлена была тем же театром Революции в 1929 году. Это пьеса о старом партийце, у которого выветрился весь революционный пафос и который работает на холостом ходу. Драматург разоблачает в ней ответственного работника, оторвавшегося от масс, не поспевающего за быстрым движением нашей жизни вперед и в конце концов оказавшегося в хвосте событий.
Пьеса «Партбилет» была поставлена театрами многих городов страны и имела шумный успех, хотя первоначально принималась для постановки с большой опаской и, как видно из писем А. Завалишина, неоднократно им переделывалась, прежде чем появилась на сцене.
Сохранившиеся письма А. Завалишина к Д. Н. Орлову помогают глубже вникнуть в творческую лабораторию людей, увидеть их рост и дружбу, их душевное богатство.
К 50-летию Советской власти пьеса «Стройфронт» была поставлена Магнитогорским драматическим театром, И спустя 37 лет романтика и пафос гигантской стройки оказались созвучными нашим дням. Драматург языком своих героев заговорил как живой со своими земляками.
Правда, при всех несомненных достоинствах, пьеса А. Завалишина страдала многословием, действия были затянуты. Постановщики сократили отдельные сцены, «озвучили» стихами Б. Ручьева начало и конец пьесы «Стройфронт» и тем самым приблизили события к современному зрителю. И народный подвиг у горы Магнитной как бы слился воедино с сегодняшним трудовым героизмом магнитогорцев.
Возобновление спектакля «Стройфронт» вызвало большой интерес к автору пьесы. В печати появились статьи, рассказывающие о жизни писателя, большой разговор завязался на страницах театральной прессы о пьесе. К этому времени вдовой писателя А. М. Сосуновой-Завалишиной были обнаружены неизвестные письма к В. Э. Мейерхольду и литератору Н. А. Афиногенову, расширяющие наше представление о первых шагах А. Завалишина-драматурга.