— Дешевле другихъ будете брать за проѣздъ, тогда съ удовольствіемъ будемъ ѣздить.
— Дешевле-съ. Вѣдь лошади все равно порожнемъ нужно ѣхать на желѣзную дорогу, а что полтора часа раньше выѣхать, что полтора часа позднѣе — намъ все единственно. Мы полтину серебра будемъ вашей милости каждый разъ ставить.
— А мужики, говорятъ, возятъ за сорокъ копѣекъ.
— Да ужъ это какой-нибудь ледащій мужиченко за сорокъ-то копѣекъ повезетъ. Ну, да ладно, будемъ и мы возить за сорокъ копѣекъ, только ужъ, пожалуйста, насъ не обижайте. Зачѣмъ съ хозяевами ссориться! Лучше съ хозяевами въ мирѣ жить.
— Я не понимаю, какая же тутъ можетъ быть ссора!
— Не желаемъ свою выгоду въ чужія руки отдавать. Вѣдь для этого и дачи сдаютъ, чтобъ ужъ все отъ дачника… Нѣтъ, ужъ пожалуйста, давайте въ мирѣ жить.
Съемщикъ взглянулъ на жену и покачалъ головой.
— Хорошо, хорошо, обратился онъ къ лавочнику. — Но ежели съ насъ за провозъ другіе будутъ брать дешевле сорока копѣекъ, то ужъ не прогнѣвайтесь.
Черезъ четверть часа съемщики сидѣли за самоваромъ. На столѣ стояла яичница, хоть они ея и не требовали.
— Господа хозяева! Надо съ вами разсчитаться за ночлегъ и все прочее, сказалъ съемщикъ. — Много ли съ насъ?
Вышли мужикъ и баба. Оба стали къ сторонкѣ. Баба утирала передникомъ губы. Мужикъ поглаживалъ бороду. Оба молчали. Съемщикъ вынулъ бумажникъ.
— Такъ много ли съ насъ? повторилъ съемщикъ. — Считайте ужъ, чтобъ и отвезти насъ на желѣзную дорогу. Сколько?
— Да ужъ вамъ, сударыня, лучше знать. Вы — господа, отвѣчала баба.
— Сколько же однако?
— Что пожалуете, сказалъ мужикъ. — Вы ужъ насъ не обидите.
— Курица, двѣ яичницы, полсотни раковъ, три самовара, ночлегъ… считалъ съемщикъ. — За водку и пиво я уже отдалъ. Два проѣзда… Ну, три рубля.
— Что вы, сударь, помилуйте… улыбнулся мужикъ.
— Баринъ шутятъ, прибавила баба. — Они мнѣ отдѣльно на фунтъ кофею обѣщали дать.
— Такъ сколько же? Я не знаю, право… Ну, вотъ вамъ четыре рубля.
— Это, то-есть, вы безъ проѣзда считаете? спросилъ мужикъ.
— Какъ безъ проѣзда? За все четыре рубля. Вчера насъ въ колонію возилъ, вотъ и сегодня на станцію отвезешь.
— Что вы, помилуйте… Да вѣдь въ колонію по этой дорогѣ туда и обратно меньше двухъ рублей и везти нельзя. Теперь рабочая пора. Ну, на станцію рубль.
— Что ты, что ты! Лавочникъ предлагаетъ за сорокъ копѣекъ меня на станцію возить.
— Такъ вѣдь то лавочникъ. У него все равно лошадь на желѣзную дорогу порожнемъ ходитъ. А меня вы отъ дѣла оторвали вчера. Да сегодня нужно полдня потерять.
Съемщики совсѣмъ смѣшались. Они посматривали другъ на друга и не знали что отвѣчать.
— Вся бѣда, разумѣется, въ томъ, что мы съ вами за все про все раньше не уговорились, сказалъ наконецъ съемщикъ.
— Да ужъ это кажиный человѣкъ долженъ самъ понимать, отвѣчалъ мужикъ.
— Ну, а я не знаю здѣшнихъ цѣнъ. Объясни мнѣ, сколько же я вамъ долженъ!
Мужикъ подумалъ и началъ считать:
— За два проѣзда, чтобы ни вамъ обидно не было, ни мнѣ — ну, два съ полтиной…
— Господи Боже мой! воскликнула съемщица.
— Рабочая пора теперь, барыня. Я полосу пахалъ. Лѣтомъ мы дешевле возимъ.
— Сколько же за курицу?
— Ну, рубликъ.
— Да вѣдь она шесть гривенъ въ Петербургѣ стоитъ, а здѣсь деревня…
— То, барыня, въ Петербургѣ. У насъ курица ноская. Вѣдь она яйца несла. Помилуйте, за что же я ее кормила-то всю зиму? подхватила баба. — Теперь, сами знаете, какая пора. Нешто весной крестьяне куръ рѣжутъ?
— Вѣдь это же безбожно рубль за курицу! пожималъ плечами съемщикъ.
— А дрова-то? А горшокъ-то околачивали? А баба-то около печки елозила? высчитывалъ мужикъ. — Ну, да ладно, восемь гривенъ. Два съ полтиной и восемь гривенъ — три тридцать. Яишенки двѣ — ну, рубликъ. Четыре тридцать. За раковъ полтинникъ положите. Четыре восемь гривенъ.
— За тридцать штукъ таракановъ, которыхъ вы называете раками, полтинникъ! возмущался съемщикъ.
— Да вѣдь въ Питерѣ-то въ трактирѣ, баринъ, дороже платите.
— Это чортъ знаетъ что такое! Развѣ можно сравнивать здѣшнее мѣсто съ петербургскимъ трактиромъ!
— Отчего же-съ? Тамъ, по крайности, торговля-то каждый день, а мы когда у себя господъ-то видимъ! Въ кои-то вѣки придется мужику заплатить, да еще хотите сквалыжничать! Сколько я насчиталъ? Четыре восемь гривенъ? Ну, три кринки молока, три самовара, хлѣбъ, ночлегъ… Давайте за все безпокойство семь рублей. На станцію на парѣ даже отвезу, закончилъ мужикъ.