История не выдержала.
— Мне давно не приходилось слышать ничего подобного! — сказала язвительно она.
— Еще бы, — отечески отозвался кубок. — Вам чертовски повезло, что вы оказались со мной.
— Какая наглость! — возмутилась история. — Я не слышала ничего более… более ужасного. И вы можете ввести в заблуждение малоискушенных людей. Я этого не допущу. Вы наговорили столько чепухи о Борисе Годунове и Петре Первом, что у меня голова пошла кругом.
— А мне какое дело, что так случилось, — невозмутимо ответил кубок. — Они напутали, они пусть и разбираются.
— Это неслыханно! — удивилась кастрюля.
— Я умер, потом родился, — продолжал кубок. — И в этом нет ничего удивительного. Со мною это бывает. Петр Первый говорил, что я удивительный оригинал. И он ценит, что сумел сказать подобающее слово обо мне. За это его ценит история.
Учебник истории просто задохнулся от негодования и долго молчал.
— Вы еще услышите обо мне, — добавил самодовольно кубок. — Я уверен, что Цезаря я прославил. Но я так забывчив и не помню всех услуг, оказанных мною человечеству.
— Это выходит из всех рамок, — сказал учебник истории. — То, что вы сказали, не сравнится ни с чем, что я слышал из уст знаменитых хвастунов.
— Он просто ужасен, — проговорила кастрюля. — Это прямо нахальство.
— Я говорил, — буркнул топор, — нужно узнать, что у него внутри, какие там винтики.
— Я отказываюсь вступать в дискуссию, — заявил учебник истории. — Он лгун.
— Нет, нет, он очарователен, — проворковала конфорка. — Такими словами ложь не говорят. Он очарователен.
— Вы правы, — поддакнул кубок. — Я необыкновенен. Мне кажется, что я слишком прекрасен.
— Он меня иногда убеждает в этом, — ответила ложка. — А иногда переубеждает в обратном. Жизнь сложна так же, как сложна каша, которую ест художник.
Ложку художник купил в сельпо, и она не знала другой пищи еще, кроме каши, и была убеждена, что весь смысл жизни заключен в каше.
— Я выше всего того, что говорит история, поэтому я все всем прощаю, — заявил в заключение кубок и смолк.
— Наконец-то все замолчали, — засветилась лампочка через некоторое время.
— Как она светит и как чист ее свет! — удивленно воскликнул сверчок и посвятил лампочке самое новейшее свое сочинение.
И в порыве вдохновения он заиграл на виолончели. Музыка его нежно лилась в темноте, и все было понятно без слов. Она тронула всех, и даже мышка, нашедшая свою норку, остановилась у входа и, вздыхая, вслушивалась в музыку.
— Неужели мне никто не будет играть вот так, — сказала она и, заплакав, уткнулась в теплую грудь отца, который давно ее поджидал.
Перед приходом художника лампочка погасла, но художник, не зажигая света, лег спать.
Он встал рано утром. Долго сидел у мольберта, затем направился бродить по мокрым от холодной росы лугам, полям, посмотреть на низкий водянистый туман, на грачей, собирающихся в стаи. Ходил, трогал редкие желтые листья на березах и осинах, стоял под мокрыми деревьями, вбирая в себя их тепло и холод, а затем почувствовал, что должен идти и писать.
Дома быстро снял свое длинное черное пальто. Глаза у него будто застыли, и был в них какой-то странный блеск, видели они что-то одно, такое, что должно появиться на холсте. И он начал писать. Он писал быстро…
Когда пришла девочка, все было готово. И только внутри у себя, чувствовал художник, еще не успокоились нервы, еще гулко ходило в груди возбужденное сердце.
Уже наступал вечер. Художник и не заметил за работой. Затем он начал разводить огонь.
— Ты меня с кубком будешь рисовать? — спросила девочка.
Художник развел огонь, н на стенах заплясали розовые блики. Художник взял кубок и сел поближе к огню. Он любил сидеть у открытой печки, не зажигая света.
— Я тебя думал с кубком писать, — сказал он. — Но я не знал о белых ласточках, а потом, этот кубок мне не нравится. Я его сделал наспех из соснового полена. Видишь, какой он грубый и уродливый. И на нем застыло выражение, которое есть у моего знакомого, — пустая кичливость и бахвальство. Он мне очень не нравится.
— Он же мертвый, — сказала девочка.
— Всякая вещь, как и человек, имеет свое лицо, — ответил художник.
— Тогда его сожги, — предложила девочка.