— М…м, как полу-чилось, м…м? Иди-ди-от-отст-ст-во!
Николай потер лицо ему снегом. Большие темно-синие глаза блестели от слез. Только они, казалось, не были в синяках. Увидев эти глаза, можно было смело сказать: Дарин очень молод, красив, таким, как говорят, везет в жизни…
Панкрат молчал и с ужасом глядел на парня. Он испытывал неловкость, почти боль, представляя, как больно Дарину. Панкрат не любил Дарина, красивого и уверенного в себе парня. В его представлении Дарин был как раз одним из тех, кто уводит чужих жен. Приезжая на перевалочную базу, Дарин всегда кричал:
— Где Домкрат — Гайкин — Болтиков?! Где Домкрат — Болтиков — Гаечкин — Винтиков де Отверточкин. Князь, отворяйте свои вонючие ворота!
На это Панкрат ворчал:
— Молодой петух ты, вот чё я тебе скажу.
Дарин заруливал МАЗ прямо на Панкрата, делая вид, что хочет на него наехать, а Панкрат в ужасе убегал в сторожку, слыша за собой хохот:
— Ха-ха! Подбери, что оставил! Ха-ха!
Вот за что невзлюбил Панкрат этого красивого парня. В машине, правда, перед ним сидел совсем другой — беспомощный, помятый, с раздутым, почерневшим лицом, с выбитыми передними зубами.
— Коля, ёду нету? Ёдом как бы хорошо. Он быстренько затягивает раночку-то. Р-раз, и все, — сказал охранник.
— Молчи, Домкрат, мне и так тошно, — проговорил досадно Дарин.
— Мне на тебя глядеть не очень-то сладенько, — обиделся охранник и отодвинулся в угол. Николай протер лицо Дарина одеколоном и спокойно вздохнул:
— Толька, где МАЗ?
— Где? Налетел на этот дурацкий обвал, ударился лицом о стекло, а у меня вырвало баранку и — все. В речку ухнул с откоса. Прямо так долбануло! Грешным делом, подумал: крышка! Концы, думаю. Пожалел, что не взял с собою белые тапочки.
— Горы, Толька. Я на севере родился, а такого бурана не видел. Горы есть горы. Тут не прыгать надо, а ходить на ощупь. Понял? Летит как ненормальный по такой дороге.
— Знаю-знаю, как-нибудь без твоих ценных указаний, — ответил досадно Дарин. — Не учи.
— Ты не серчай, ты скажи: МАЗ твой поднять нельзя? — Николай открыл банку с тушенкой, щурясь на мясо.
— Ты что, шутишь? Он хочет поднять? Возьмите его на серьез! Нужен кран…
— Как же ты остался цел? — удивился Саев, усмехнулся и громко рассмеялся. — Нет, ты скажи, как это вышло?
— А жив, — отвечал Дарин. — Видишь, живой. Третий раз лечу, а живой. Первый раз, когда разбился, МАЗ мой на излом и на металлолом, а у меня даже царапины не было.
— Как поедем? — спросил Николай. — Надо удирать из ущелья, а то занесет к чертовой матери снегом. — Он уже не смеялся, а разложил на сиденье яйца, масло, хлеб, тушенку и печенье. Молча стал есть. Принялись за еду Панкрат и Дарин.
— Назад ехать бесполезняк, — сказал уверенно Дарин. — Там при въезде в ущелье такой снежный вихрь — танк не пройдет. Пушкой крупнокалиберной не пробьешь, ракетой не прошибешь.
— А ты прошел? — спросил Николай.
— Я прошел. Интересно, где я не проходил? Оттуда на спуск, а если ехать отсюда, на подъем.
Николай вылез из машины и направился по дороге от обвала, всматриваясь в темень, нет ли где поворота в объезд. Найдя поворот, он вернулся и осторожно попятил машину. Рядом с кабиной бежал охранник, кричал, захлебываясь от ветра и прикрывая лицо сгибом локтя:
— Коля! Левее! Нет, правее! Правее давай, нет, левее! Пра-ве-е!
Дорога в обход вилась вверх. МАЗ тяжело ревел, пробуксовывая в больших суметах снега. Пока петляли по мелкому ущелью, все было хорошо, но когда выехали на хребет, дорога исчезла. Поехали прямо по хребтине.
— Коля, давай назад? — попросил охранник. — Нельзя так, Коля. Давай назад? Давай назад оглобли, а то заедем к черту на рога.
— Струсил? — удивился Дарин, жуя корку хлеба. — Крыса охранниковская! Это тебе не север, это тебе юг.
— Чего раскричался? — рассердился Николай. Он вел машину на ощупь, сворачивая то в одну, то в другую сторону, — когда чувствовал, что она шла под уклон, и старался держаться строго по хребту. Он и сам подумывал, что лучше бы вернуться в ущелье и там переждать пургу. До рудника по дороге было километров двенадцать. Дарин уснул, развалившись на сиденье, мешая Панкрату, который и так сидел в самом уголке большой кабины. Неожиданно машина на что-то наскочила, погасла левая фара.
— Коля, давай назад? — попросил Панкрат, жалостливо глядя на него. — Так нельзя, Коля. Что же получится, как заплутаем?
— Куда назад? — спросил Николай. — Куда назад? Что назад, что вперед — одно и то же. Да и в ущелье чего ждать? Пока занесет или придавит глыбой? Тут, может, доедем. Куда назад? Скажи мне?