Ну а потом настал 1953 год, когда родители, прихватив с собой сестру, вновь уехали в очередную командировку в Финляндию. Я тогда перешел в пятый класс (до этого был круглым отличником) и остался вдвоем с бабушкой. Дела с учебой пошли похуже, плюс и с дисциплиной (виноват, в похвальных грамотах раньше писалось чуть иначе – «примерное поведение») тоже возникали кое-какие проблемы. А через год еще и объединение с девочками. Тут уж, видимо, о детстве говорить не приходится и надо переходить к отрочеству и юности. Я, увы, далеко не Лев Толстой и в отдельные разделы их выносить не буду. А посему очередная глава будет называться следующим образом.
Интернатские будни и баскетбольные игры
Начать ее придется с того, что к концу шестого класса бабушка стала сильно уставать со своим весьма шебутным внуком. И к очередному приезду родителей в отпуск напрямик им об этом сообщила. После долгих размышлений было принято непростое решение отправить меня в интернат № 2 (№ 1 был женский) МИД СССР, расположенный на Большой Почтовой улице. Но там я провел поначалу всего несколько часов до посадки в автобус, который вывозил воспитанников (так мы официально назывались) в летний лагерь где-то в районе города Пушкино. Со мной рядом сидел сосредоточенный сверстник, бережно держащий на коленях жестяную банку из-под леденцов монпансье. Как выяснилось, в ней находились крючки, грузила, поплавки и прочая мелочь для удочки. Как известно, рыбак рыбака видит издалека. На этой тематике мы со Славой Божановым и сблизились, а затем подружились аж на срок более шестидесяти лет. Через несколько дней пребывания в лагере меня неожиданно вызвали к директору. У него в кабинете сидел еще один отрок в сопровождении мамы. «Вот, Юра, – сказала она, – это наш сын Валера. Ваши папы хорошо знают друг друга, надеюсь, что и вы тоже подружитесь». Так я приобрел еще одного друга – Валеру Елисеева.
Коротенько о первом интернатском лете. Со Славкой ловили карасей в пруду близлежащего санатория, где также воровали (нет, это неправильно), скажем, собирали никому ненужные лишние яблоки. Начал играть в баскетбол, чем потом занимался добрый десяток лет. Впервые дебютировал на «театральной сцене». В какой-то доморощенной пьеске сыграл главную роль первопечатника Федорова, зачем-то спустившегося со своего памятника, что на площади Революции, после чего пожинал лавры своего творческого успеха – на торжественной вечерней линейке мне было поручено под звуки горна спустить государственный флаг.
Но вот лето закончилось, и мы вернулись на Большую Почтовую. «Интернат, серый дом с большим сс-ым (прилагательное от глагола писать в более вульгарной форме) пятном» – так это пелось в нашем «гимне», слов из которого я больше не запомнил. О распорядке дня и нашей голодной жизни там достаточно подробно описано в «Петухе в вине». А повторяться я не люблю (кто не читал этот опус, может и сейчас найти его в Интернете). О чем еще можно упомянуть? Как только исполнилось четырнадцать лет, вступил в комсомол и уже в этой ипостаси возглавил пионерскую дружину интернатовской организации (с тремя красными полосками на рукаве – это вам не хухры-мухры).
Ну да ладно, вернемся в наш серый дом. Что особо запомнилось из проведенных в нем двух с половиной лет? Прежде всего, наверное, дух коллективизма. В соседней школе, где мы учились, «мужская» часть в основном делилась на «интернатских» и «бараковских». Последние нас не сильно жаловали и частенько нарывались на стычки. Но мы всегда ходили группами и в случавшихся рукопашных схватках за себя постоять могли. А у нас были достойные бойцы, как, например, Юрка Андрющенко по кличке «армян» – за свою смуглую внешность, который уже тогда серьезно занимался боксом, а в более зрелые годы стал призером чемпионата СССР в этом виде спорта.
Или еще другое. В наших «дортуарах» (на всякий случай заглянул в словарь Ожегова – все правильно, именно так называлась «общая спальня для учащихся в закрытых учебных заведениях»), помимо кроватей с тумбочками, имелись еще стенные шкафы с навешанными в них вперемежку не слишком уж многочисленными шмотками. Когда надо было приодеться, чтобы пойти на свидание с девочками (это были весьма целомудренные встречи, и все же…), спокойно залезали в шкаф, особо не интересуясь, кому именно принадлежит приглянувшаяся вещь.
Помимо мыслей о еде (учеба находилась на последнем месте), другими нашими устремлениями стали различные виды спорта. У нас был замечательный физрук Борис Александрович. Он приобщал нас ко всему: гимнастика, акробатика (это были мои самые слабые дисциплины), волейбол, борьба, лыжи, баскетбол (в последних двух я занимал не последние места). В итоге нас с Валерой и Славой после прохождения «экзамена» даже приняли в юношескую команду спортклуба «Локомотив», за который мы поиграли пару лет. Вдобавок ко всему у нас в интернате сначала установили бильярдный стол, а затем оный же для настольного тенниса.