Джоанна схватила его здоровой рукой за плечо.
— Адам, — затрясла она его. — Адам, пожалуйста, проснись.
Его серые глаза раскрылись. Застывший взгляд дико метался по темной комнате. Он схватил ее запястье, скатился с кровати и бросил девушку на пол, прижал своим теплом, крепко держа в руках ее руки, распростертые над головой.
— А… черт… — закричала она, борясь с ним, но он плотно прижал ее к полу своим весом.
— Адам, мне больно. Адам, пожалуйста. Проснись! Это я, Джо.
Он горячо дышал ей в лицо, так что волосы на висках шевелились. Страх и боль, которыми были проникнуты ее слова, привели его в сознание.
— Джо. — Он тяжело вздохнул, дыхание его все еще было прерывистым. — Джоанна. О, Боже мой. Я не ранил тебя?
Она покачала головой, и сердце ее бешено забилось в груди.
— Бог мой, Джо, — он медленно отпустил ее запястья.
Поднявшись на локтях, он взял ее лицо в свои руки. Слеза скользнула по ее виску к уху. Он застонал, поймал ее пальцем и прижался губами к коже, увлажненной слезами. — Рыженькая, прости меня.
— У тебя был кошмар.
Он прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза.
— Да, — он задержал дыхание. Успокоенный ее близостью, свежим ароматом ее кожи, он ощутил, как постепенно становится ровнее его дыхание и спокойнее пульс.
Он напугал ее, вероятно, сделал ей больно, но, подняв голову, Адам прочел в ее глазах тревогу. Он уже годы не видел такого выражения в женских глазах. И в этот момент он понял, что может доверять ей. Самые свои глубокие секреты, самые ужасные факты своей жизни.
Благодаря судьбу или какие-то иные силы, которые свели их вместе в этом месте и в это время, он улыбнулся и откинул волосы с ее висков.
— Тебе, по-моему, нравится, когда я за тобой ухаживаю.
Она улыбнулась и расслабилась.
— Ты единственный мужчина, которому я могу позволить заниматься этим, — проговорила она, и голос ее зазвучал суше, а в нем появились хрипловатые нотки, которых он не слышал раньше.
Взгляды их встретились, а ее мягкая улыбка исчезла. Она шевельнулась. Ощущение было быстрым и подобным взрыву. Единственное, что их отделяло друг от друга, — его испарина, покрывшая все тело, и тонкая рубашка, которую Джо надела на ночь. Он застонал и ощутил мгновенное возбуждение.
— О, Джо, — он зарылся в ее прохладную кожу у горла и потерялся среди ее тепла. — С тобой так хорошо. — Он поцеловал ее, хотя знал, что должен отпустить ее. — Так безумно хорошо… — он притянул ее к себе. — А я так давно не обнимал что-нибудь, кроме плохого сна.
Маленькие теплые ручки, как будто сомневаясь, легли на его руки. Медленно, как будто пытаясь запомнить каждую мышцу, каждый кусочек его тела, они поднялись к нему на плечи. Он вздрогнул и тронул небольшое углубление в ключице. — Отошли меня обратно в постель, — потребовал он, — пока у меня еще есть силы уйти от тебя.
Она изогнула шею, чтобы ему было удобнее целовать ее:
— Твоя постель вся в поту, — прошептала она. — Ты не сможешь туда вернуться. Иди в мою постель.
Сердце его остановилось и потом забилось в удвоенном ритме. Кровь запульсировала в его чреслах. Он заставил себя поглядеть ей в глаза. Они широко открыты, полны обещания и страсти, но невинность в них требовала, чтобы он остановился.
— Это безумие, Джо.
— Я знаю.
Он поцеловал ее скулы. Ресницы мягко коснулись его губ.
— В этом нет никакого будущего, ни для кого из нас. — Он покрывал ее поцелуями, как будто моля: уходи, но не отпускай.
— Я не прошу у тебя будущее.
— Проклятие, Джоанна, — он оторвал свой рот от притягивающего вкуса ее кожи. — Это неправильно. Я достаточно стар, чтобы быть твоим отцом. А ты…
Она дрожащими пальцами коснулась его губ.
— Я достаточно взрослая, чтобы знать: это не имеет никакого значения.
Глаза его загорелись:
— Ты уверена?
— Я уверена, что хочу тебя, что ты нужен мне.
— Ты уверена сегодня, ночью. А завтра?
Она убрала с его лба влажную прядь волос.
— Я не прошу о завтрашнем дне.
Взяв ее здоровую руку, он прижал ее к полу над головой.
— Но ты должна просить! И я должен дать тебе завтра! Ты стоишь значительно большего. — Он закрыл глаза и стиснул зубы. — Но мне нечего тебе дать.
— Ты дал мне свою честность. Этого достаточно.
Она покачала головой, борясь с необходимостью сделать то, что правильно, и до боли желая сделать то, что неправильно.
— Джоанна. — Он выдохнул ее имя. — У тебя… когда-нибудь…
— Я не девушка, если это тебя страшит. Как хочешь. — Она слегка пожала плечами, и страсть ее внезапно превратилась в сомнение: — Я не собираюсь вынуждать тебя.