Моррисон опять присел на уголок палубной каюты.
– Итак, сколько автоматов нам надо выгрузить?
Рей с возмущением уставилась на него:
– Но как же труп? Моррисон пожал плечами:
– А что о нем тревожиться?
– Мы что, так ничего и не предпримем?
– Хочешь сделать ему искусственное дыхание? Он уже три дня как покойник.
Миссис Осборн бесстрашно шагнула к великану, ее зеленые глаза сверкали.
– Я собираюсь взглянуть на него.
– На раздутого утопленника? Тебе, радость моя, лечиться надо.
– Послушайте, – вмешался Ингрем, – сплавать туда и обратно займет не больше получаса, а миссис Осборн могла бы посмотреть, действительно ли этот человек Холлистер.
Моррисон покачал головой:
– Отвали, Ингрем. Меня не интересует, настоящий это Холлистер или нет. У нас есть дела поважнее, чем болтаться по океану, разыскивая его.
– Я собираюсь это сделать, – решительно заявила миссис Осборн и направилась к плоту.
И тогда в ярком свете солнечного утра, как отпущенная стальная пружина, на свободу вырвалась жестокость.
Моррисон рванул женщину к себе, ухватив за пуловер, и наотмашь ударил по лицу. Рей, задыхаясь от ярости, попыталась дать ему сдачи. Ингрем бросился на великана как раз в тот момент, когда Моррисон одним движением руки отшвырнул женщину на палубу, сбив с ног. И тут же тяжеленный револьвер Руиса опустился на голову капитана, и она словно взорвалась от боли. Ингрем повалился на Моррисона, а тот, оттолкнув его автоматом, нанес капитану сокрушительный удар в челюсть. Колени Ингрема подкосились, и он рухнул рядом с миссис Осборн.
Когда он попытался встать, опираясь на руки, палуба закачалась и поплыла перед глазами, а руки не выдержали тяжести тела, и он снова упал на палубу. Кровь стекала по его лбу и капала на дощатый пол.
– Не делай больше так, Герман, – назидательно сказал Моррисон. – Ты уже большой мальчик, но и мы не первый день на свете живем.
Глава 6
Спустя какое-то время Ингрем сумел сесть, хотя голова у него разламывалась от боли. Он оказался рядом с Рей, на щеке которой пламенело багровое пятно, а в глазах от отчаяния и ярости стояли слезы.
– Толку от вас как от козла молока, – прошипела она.
Капитан попытался стереть носовым платком кровь с лица, но только размазал ее и швырнул платок за борт. Легкий ветерок ласкал воду за кормой, в ярком солнечном небе носились и кричали чайки. Таким беспомощным Ингрем себя еще никогда не ощущал: с ним разделались в какие-то три секунды.
– Как только наш приятель будет в состоянии грести на плоту, мы начинаем, – сказал Моррисон латиноамериканцу. – Отправляйся вниз и начинай отвязывать ящики. Руис скрылся в кубрике.
– Сколько мы должны разгрузить? – спросил Моррисон капитана.
– Откуда мне-то знать? – холодно посмотрел на него Ингрем.
– Но ты же специалист.
– Я даже не знаю, что тут у вас на борту, и был ли прилив, когда вы напоролись на мель.
– Про прилив сказать не могу, но про то, что на борту, – пожалуйста. Шестьсот винтовок, тридцать автоматов, с полдюжины минометов...
– Мне нужен не перечень, а вес. У тебя есть хоть какое-нибудь представление, сколько все это может весить?
Моррисон на секунду задумался:
– Самое тяжелое – это боеприпасы. У нас здесь больше ста тысяч патронов тридцатого калибра. Думаю, что-то около шести или восьми тонн.
Ингрем быстро прикинул, что, если длина ватерлинии пятьдесят пять футов, а ширина корпуса посередине – шестнадцать, получается нагрузка приблизительно в тридцать пять кубических футов на дюйм погружения в нормальном состоянии. Каждая тонна груза будет опускать ватерлинию почти на целый дюйм. Если информация Моррисона верна, не удивительно, что яхта так низко сидит на воде.
– Вы допустили перегруз по меньшей мере на шесть дюймов. Случись непогода, яхта пойдет ко дну или переломится пополам.
– Не мели языком зазря. Скажи, сколько надо выгрузить.
– Вероятно, весь груз целиком. Сколько времени вы уже находитесь здесь?
– С субботней ночи.
– А сейчас среда. Она за это время ни разу не сдвинулась с места?
– Нет, – ответил Моррисон.
– Прилив тогда был выше или ниже, чем сейчас?
– Откуда мне знать? – пожал плечами гигант. – Можно подумать, у нас было чем его мерить!
– Головой работай. Палуба тогда была к воде ближе, чем сейчас, или нет?
– Да нет, почти как сейчас.
– С чем вас и поздравляю. Ясно, что вы наткнулись на эту мель во время самого высокого прилива за месяц, причем летели на полной скорости.
– Так что? Теперь сидеть и плакать будем? Давай лучше выбираться отсюда.
– Послушай, если вы направлялись на Карибы, то почему яхта смотрит носом на север?
Моррисон с недовольной гримасой махнул рукой:
– Мы пытались развернуться, чтобы выбраться отсюда, но, как я уже говорил, была ночь и ни черта не видно. Вдруг нам показалось, что слышится шум прибоя.
– Вы повернули не туда, куда надо, но я-то спрашивал, почему вы оказались именно в этом месте отмели, а не по крайней мере в десяти милях западнее.
– Я в этих делах не понимаю, не штурман. Похоже, нам надо было взять кого-нибудь разбирающегося. Говорил ведь Холлистеру, чтобы он тебя нанял...
– Подожди-ка, ты что, знаешь меня?
– А как же. Я так и подумал, что это ты, когда вы поднимались на борт, а уж после того, как услышал, что пилот называл тебя Ингрем, все стало на свои места.
– Где же ты мог меня видеть раньше?
– В холле отеля “Иден-Рок”, когда ты в первый раз встречался с Холлистером. Тут в разговор вмешалась миссис Осборн:
– А почему этот Холлистер хотел, чтобы кто-то другой, а не он сам проверял “Дракона”?
Моррисон пожал плечами:
– Он сказал, что хозяйка – его давняя подружка, он был на яхте раньше и сторож может вспомнить его.
Миссис Осборн промолчала и отвернулась, глядя вдаль. Что ж, она получила ответ на свой вопрос, подумал Ингрем, сама напросилась.
– А чья была идея украсть яхту? – спросил он.
– Холлистера, или как вы его там называете?
– Патрик Айве, – подсказала Рей.
– Пусть так. Это он должен был организовать транспорт и переправку нас с грузом на борт. Хвастался, что много ходил на яхтах, да и вообще был штурманом ВВС во время войны. А оказалось, никакой он не знаток. Тебя надо было брать.
– Вы и взяли, – мрачно пошутил Ингрем. – Именно поэтому я здесь. А оружие откуда?
– Украли.
– Послушай, что я вам предлагаю, – сказал Ингрем. – Мне кажется, что яхту можно снять с мели, когда мы выгрузим все оружие. Давай просто покидаем его за борт и поведем “Дракона” в Ки-Уэст. Оружие контрабандное, никто о его краже официально не заявит, поэтому против вас не будет других обвинений, кроме кражи яхты. Я думаю, миссис Осборн спустит все это на тормозах, если ей вернут ее собственность целой и невредимой, поэтому самое худшее, что вам грозит, это условный приговор.
– Нечего об этом говорить, нам надо доставить груз.
Пульсирующая боль в голове стала настолько невыносимой, что Ингрем был вынужден на мгновение прикрыть глаза от ослепительного сияния солнца. Как заставить этого мускулистого недоумка хоть что-то понять? Капитан с трудом подавил желание завопить во весь голос.
– Послушай, Моррисон, – сказал он устало, – пораскинь мозгами. Пока что вы не так уж серьезно влипли, но если проделаете все, что задумали, у вас не останется ни единого шанса выпутаться. Американские власти обвинят вас в киднеппинге, объявят розыск и приговорят к пожизненному заключению.
– Это не ко мне, я в это время буду далеко.
– Ты думаешь, что сможешь скрыться в Латинской Америке? В зеркало на себя часто глядишь?
– Скрыться не трудно, если знаешь язык и есть деньги и связи.
– Только не в том случае, если тебя разыскивают за серьезное преступление. У госдепартамента, между прочим, тоже есть связи.
Моррисон, выкатив глаза, рявкнул:
– Не твоего ума дело. Говорю еще раз, нам надо перегрузить оружие на островок. Когда яхта снимется с мели, мы погрузим их обратно.