Он открыл рот, чтобы ответить, но тут прозвучал звонок мобильного. Лишь через пару секунд Лола сообразила, что звонил мобильник Серхио, валявшийся на полу. Серхио нагнулся и подобрал трубку. Взглянув на экран, он знаком попросил Лолу помолчать.
— Привет, дорогая.
Невероятно, чтобы Лола, гордая как королева, призналась вслух, что в ту секунду ей показалось, будто ее проткнули шомполом. Однако ласковые слова Серхио, обращенные к невесте, имени которой Лола даже не знала, глубоко ранили ее. А что не так? Пусть и гордая, как королева, но она все-таки была женщиной.
Серхио вышел из спальни и вернулся, лишь закончив недолгий, но полный нежности разговор с таинственной невестой. На лице Лолы явственно читалось раздражение. Она хмурилась, поджав губы — верный признак того, что инцидент ей совсем не понравился.
Мне трудно поверить, что такая женщина, как Лола, стала бы терпеть подобные фокусы лишь потому, что Серхио хорош в постели. И сколько бы Лола ни рассказывала нам о его любовных подвигах, она сама прекрасно понимала: совсем не это мешало ей вышвырнуть его вон, как он того заслуживал. Ее терпение зиждилось на безрассудной и слепой любви.
— Задержишься ненадолго? — с мольбой спросила Лола, поддавшись слабости.
— Задержусь, пожалуй. До вечера мне совершенного нечего делать.
Лола подумала, что она для него вроде судоку в воскресной газете, но вопреки всему обрадовалась, что он проведет с ней время. Она тешила себя мыслью, что хотя бы знает о нем всю правду, и от этого ей становилось легче. Пусть другая девушка и снимала сливки, претендуя на ласку, нежность и прочие приятности, украшающие роман, а Лола была вынуждена скрывать свои чувства, но она делала это осознанно и с открытыми глазами.
Впрочем, так думала только Лола. Мы, ее близкие подруги, придерживались иного мнения.
Они сидели рядом на подоконнике с бокалами красного вина, а тем временем на микроскопической кухне готовился обед, наполняя квартиру тонким ароматом специй. Лола наблюдала за любовником, упиваясь его совершенной красотой, а он смотрел в окно и радовался, что машина стоит на том же месте, где он ее припарковал. Пригубив вино, Серхио неожиданно спросил:
— Послушай, Лола, а почему у тебя нет жениха?
— М-м… даже не знаю. — Его вопрос вернул Лолу с небес на землю, к реальным отношениям, которые их связывали.
— Неужели нет никого подходящего на горизонте?
— Кое-кто есть, — ответила она меланхолично и отвернулась к окну.
— И что с ним? Ему не нравится делить тебя со мной? — Серхио широко улыбнулся.
— А то, что он элегантен, как садовые рукавицы, и к тому же придурок, — отрезала она и встала с подоконника.
— А что я такого сказал? — Серхио ошеломленно посмотрел на нее.
— Видишь ли, Серхио, на самом деле… — Повернувшись к нему спиной, Лола принялась помешивать жаркое на сковородке, пытаясь скрыть негодование.
— Я просто хотел посоветовать… Ты не должна из-за меня отказываться от другой жизни, что ли. Тебе же известно, как обстоят дела и что это значит.
— Известно, и нечего мне еще раз напоминать! — закричала она.
— Успокойся, пожалуйста.
Лола ушла в гостиную, схватила свою сумочку, достала сигарету и закурила. Потом она взяла в руки ежедневник и записала в графе субботы: «Взять на заметку: больше не приглашать Серхио. Borderline[4]». Это действие доставило ей удовольствие, и она улыбнулась.
— Ты сумасшедшая, Лола, — рассмеялся Серхио.
— Беда в том, что ты не воспринимаешь меня всерьез. Тебе нравится, что я люблю пошутить и всегда готова заняться любовью. И я не сомневаюсь, что тебе хорошо со мной, но когда речь заходит о чем-то серьезном…
— Ха, не надо так говорить, ты ведь не похожа на других девушек. Дешевые фокусы тебе не к лицу. Мы хорошо проводим время вместе, и все.
— Хорошо проводим время… Кто? Ты или я?
— Не доставай меня, Лола.
Она представила, как опрокидывает скворчащее на раскаленной сковородке жаркое ему в джинсы, выбрасывает отрезанные причиндалы соседским котам, и снова усмехнулась собственным коварным мыслям. Опомнившись, Лола вздохнула и добавила, завершая разговор:
— Мне нужен мужчина, который понимал бы меня.
— Ну так смирись с мыслью, что нужный тебе мужчина — это не я.
Лола пришла в ярость. Ее злило, когда Серхио выражался так категорично, заставляя ее испытывать небывалое унижение и стыд. Правда, гнев Лолы длился недолго. Он испарился, стоило Серхио поцеловать ее за ушком и шепнуть, что у них осталось достаточно времени, чтобы еще раз перепихнуться. Он шаловливо скользнул рукой в ее трусики. И тут она забыла обо всем, включая собственное достоинство, и, бросившись в его объятия, жарко поцеловала в губы.