— Получается. Я им не верю, но доказательств против них пока нет. Ты ничего по существу показать не можешь, а Филипчук исчез.
— На это у них и расчет. А где может быть Филипчук?
— Это я сам хотел бы знать. Да, кстати: Филипчук до встречи тобой обошел четырех из тех мальчишек.
— Значит, он знал, что я…
— «Знал» не то слово, — перебил Артемьев. — Он выудил у их родителей по пятьдесят рублей, ссылаясь, что ребята якобы задолжали своим председателям отделений, когда отбывали наказание. А у последнего забрал деньги уже после нападения на тебя, в тот же самый вечер.
— Ушлый, я смотрю. И с тех получил, и с меня требовал.
Когда Артемьев стал записывать показания Иванникова в протокол допроса, в дверях появился Суворов.
— Привет подопытным кроликам! — бодро прокричал он, но, увидев повернувшегося на его голос следователя, оторопел и моментально исчез.
— Никак Суворов? — спросил Артемьев Юру.
— Он. А вы откуда его знаете, Виктор Николаевич?
— Вчера допрашивал.
— По моему делу?
— Нет.
— Час от часу не легче. Что он натворил?
— Пока немного, но…
— Связался с Корниловым? — перебил Юра.
— Да. А ты откуда знаешь?
— Догадываюсь.
— Давай выкладывай, Юра. Корнилов снова арестован. На этот раз — за крупную спекуляцию. Набрал компанию таких мальчишек, как Суворов, и распродает через них. Да еще спаивает.
— А Мишка, конечно, знать ничего не знает?
— Конечно, — улыбнулся Артемьев. — Напоминает тебя в ту пору.
— Если не возражаете, Виктор Николаевич, давайте поговорим втроем. Не люблю за глаза.
— Не возражаю. Только его не найдешь. Выскочил как ошпаренный.
— Ну что вы! Надо знать Мишку: прячется где-нибудь за углом, дожидается вашего ухода.
Сосед вышел из палаты, и вскоре Суворов сидел по другую сторону Юриной кровати. Старался держаться независимо, по его принципу: Подумаешь!», но на этот раз не получилось. Лицо, как после бани, С резко выступившими веснушками да пальцы, теребившие полы халата, выдавали волнение.
— Миша, Виктор Николаевич вел следствие по нашему прошлому делу. Поэтому мне хватило времени близко его узнать. Он мягко стелет — не повысит голоса, не обругает, — но спать, поверь, жестко.
— Ну и что ты этим хочешь сказать? — вызывающе спросил Суперов.
— А то, что в «кошки-мышки» играть с ним не советую. Уж раз он нацепил Семена, тому крышка.
— Мне какое дело до вашего Семена?
— Не ерепенься, Михаил, не то эта крышка может прихлопнуть имеете с ним и тебя.
— Подумаешь!
Видя безуспешность переговоров, напоминавших скорее бессмысленные пререкания, следователь взял инициативу в свои руки.
— Этот разговор, Суворов, случайный и не носит официального характера. Дело в том, что, возникни ситуация, в которой вы оказались, полгода назад, я, не раздумывая, привлек бы вас к уголовной ответственности вместе с Корниловым.
— Что решают ваши полгода, когда для вас одно удовольствие пришить мне статью.
— Дурак! — взорвался Юрий, но вмешательство соседа: «Больной Иванников, вам нельзя волноваться» — охладило.
— Эти полгода, — продолжал Артемьев свою мысль, пропуская дерзость мимо ушей, — единственное светлое пятно в вашей подростково-юношеской биографии. Вы, Суворов, просто мало и плохо знаете Корнилова. Сегодня вечером, самое позднее — завтра он поймет безвыходность своего положения и, поверьте мне, сразу будет подставлять вместо себя вас и таких, как вы.
— Это еще бабушка надвое сказала.
— У Иванникова имеется в этом отношении опыт. Поэтому рекомендую воспользоваться им, а не приобретать собственный.
— Легче обойдется, — добавил Юра.
— Будет тебе каркать, — огрызнулся Суворов и демонстративно посмотрел на часы.
— Мы не задерживаем, тем более что и мне пора.
Артемьев поднялся.
На этом общий разговор оборвался, но после ухода следователя Миша просидел в палате еще часа полтора, впервые слушая из уст Иванникова о его прошлых похождениях и мытарствах в заключении. Из больницы по совету Юры он поехал в следственное управление дать правдивые показания по делу Корнилова.
В начале апреля Юра начал рваться домой, но врач и мама упорно твердили: «Рано». Откуда ему было знать, что они выполняли просьбу следователя подольше подержать его в больнице из опасения новых неприятностей. В разговорах с Юрой он умолчал, что Филипчук, уезжая из города, пообещал своим приятелям скоро вернуться и еще раз «поговорить» с Иванниковым.
ГЛАВА X
АРИНУШКА