Видя, что ребята устали с дороги, Максименко изменил планы.
— Ладно, сегодня переночуем здесь, а завтра посмотрим. На этом грузовике и поедем, если не возражаете, Сергей Фомич. Сами разложим ЗИП, инструменты, чтобы сподручно было.
— Добро. Пойдемте, покажу ваше жилье.
И он зашагал через площадь. Проходя мимо братской могилы, окруженной деревьями и прутиками кустарника, остановился, снял шапку. В длинном списке фамилий на мраморных досках, прикрепленных к поднявшейся ввысь стеле, Юре попалось несколько знакомых. Видно, он работает с сыновьями и внуками тех, кто покоится здесь. Поймал себя на мысли, что невольно искал фамилии деда и родных Максименко, но их не было.
— Больше ста человек похоронено, — сказал Федоров. — Фактически тут четыре захоронения.
— Как четыре? — спросил Иванников.
— Первое в начале войны колхозники сделали. Собрали трупы бойцов в нашей форме, выбрали место в стороне от деревни и тайно выкопали братскую могилу. Ни надгробия, конечно, ни бугорка, чтобы фашисты не нашли, не надругались. Когда освободили Болотку…
— Какую Болотку? — снова спросил Юра.
— Не перебивай, — дернул Миша за рукав пальто.
— Так наша деревня до войны называлась. Когда, значит, освободили, расширили могилу и похоронили погибших в бою за деревню. Позже колхозники разыскали могилы болоткинских партизан и перезахоронили их останки. А недавно ученики в склепе у бывшей помещичьей усадьбе нашли скелеты двух наших бойцов. Тоже с воинскими почестями здесь похоронены.
— А что так много Сидоровых и почти все Ивановичи? — спросил Максименко.
— Восемь человек, партизанская семья. Отец Иван Петрович, шесть сыновей и невестка.
— И все погибли? — спросил Суворов и хлопнул варежкой по рту, будто тот виноват в сорвавшемся вопросе.
— Одну фашисты казнили, остальные в боях убиты. Иван Петрович до войны председателем колхоза был. Когда ушел с сыновьями в партизаны, дома остались жена Арина Артамоновна, невестка Анна и внук Петя. Аня была связной партизанского отряда. Фашисты ее выследили и повесили. В живых остались только двое. Аринушка и Петр.
— А где они сейчас? — спросил Юра.
— Петр институт окончил, в Москве работает, а бабка в старой деревне живет. Она у нас на весь край человек известный. В войну помогала партизанам, а когда освободили Болотку, ее народ председателем колхоза поставил. Это ее заботами ополченцев захоронили, могилы партизан разыскали. После войны ее избрали депутатом в сельский совет. Бывало, и в районный, и в областной выбирали, на партийные конференции, а в своем сельсовете так самым старейшим, бессменным депутатом остается. Хоть на пенсии давно, под восемьдесят уже, а ум светлый сохранила, доброту за своим горем не растеряла. Да вы увидите ее сами, как в мастерскую приедете. Это она начало новой деревни заложила. Сельский сход обратился в сельсовет — оттуда дальше пошло — с просьбой назвать новую деревню в ее честь Аринуш-кой. Спасибо, уважили просьбу сельчан.
— А я все хотел спросить, — сказал Иванников, — откуда у деревни такое ласковое название?
— От нее, от Аринушки нашей…
На следующий день осмотрели неказистое здание мастерской в такой же ветхой деревеньке — действительно Болотка, точнее не придумаешь!
Механизаторы, занятые ремонтом техники, после короткого «здра-сте!» изучающе посматривали на приезжих.
Чтобы быстрее переступить черту между «своими» и «чужими», Олег Викторович подошел к пожилому колхознику, пожал руку и спросил, показав на трактор, около которого тот стоял:
— Готов?
— Да. Только кончили.
— Юрий Александрович, — повернулся Максименко к Иванникову, — испытайте, как после конвейера.
Дважды Иванникова просить не надо: сев в кабину, он прогрел двигатель и начал кружить по площадке перед мастерской, испытыва то же непередаваемое чувство легкости и силы, как тогда, накануне Нового года.
Колхозник со все возрастающим беспокойством следил за «выкрутасами» своего трактора, боясь, как бы тот после таких разворотов не развалился на части.
— Эдак весь ремонт побоку пойдет!
— Ничего, пусть лучше здесь рассыплется, чем в поле, — сказа Максименко.
— Оно, конечно, так, — соглашался тракторист, а у самого сердце то подпрыгивало вверх, то уходило в пятки.
Когда Иванников поставил трактор на место и вылез из кабины, хозяин обтер рукавом пот со лба, повторив движение Юры.
— Машина в порядке, — солидно сказал Иванников. — Только если хотите, можно заменить коробку передач. А то ваша старенькая, — боюсь, долго не выдюжит.