И чтобы без дураков, ясно? А теперь — брысь!
Ребята гурьбой высыпали в коридор.
Что это значит? — спросил Юрий, догадываясь, что услышит и ответ.
Они тоже сегодня освобождаются и, как получат в бухгалтерии деньги, дадут тебе по пятьдесят рублей.
Зачем?
Ты добавишь к ним свою сотню и передашь Андрюхе Зотову и Саньке Елкину.
Юрий знал этих ребят: они освободились месяца два назад.
Где я их найду?
Искать не надо. Они тебя встретят у ворот.
Как они узнают, что я освобождаюсь?
Не твоя забота. — Максим криво усмехнулся и добавил: — Уже знают и держат путь сюда.
Ты во что меня втягиваешь?
Не дергайся, безмятежно зевнул Филипчук. — Все добровольно.
V двоих «добровольность» прямо на лицах написана.
Тебе то какое дело? Они дадут, ты передашь, кому велено и адью
А свою сотню зачем? От возмущенна сна как не бывало.
Ихние деньги передам их «буграм», твои мне достанутся,
За что в должен? И почему сотню?
Сотню потому, что дольше их просидел, — значит, больше заработал. А именно мне за то, что, пока был «бугром», не очень прижимал, щипать давал.
Юрий едва сдержался. Заработанные в колонии деньги десятки раз мысленно распределялись и перераспределялись, но все равно на что-нибудь не хватало. А тут на тебе, ни за здорово живешь!
Обижайся не обижайся, Максим, — как можно миролюбивее заговорил Иванников, — но я не для того освобождаюсь, чтобы с места карьер, прямо за воротами заняться грабежом. Пусть твои дружки сами разбираются, а меня оставь в покое. И на мои деньги не рассчитывай: не дам.
Филипчук побагровел, сжал кулаки. Юрий спрыгнул с койки.
Уймись, Максим. Мы один на один. Помяни мое слово: сунешься — отбивную сделаю.
Вбежавший в спальню дружок Филипчука Генка Разумов изменил соотношение сил: в пору занимать круговую оборону.
Подожди, Максим, давай…
(Сльный удар кулаком в лицо прервал «мирные» переговоры.
Ну что же, он этого не хотел, сами напросились. Юрий швырнул Филипчука подушку и, пока тот на секунду замешкался, обхватил его за плечи и повалил на пол. Они катались между койками, нанося друг другу удары куда придется.
Разумов сунулся было сзади, но Иванников изловчился и ударил пяткой в низ живота. Тот скорчился и на время выбыл из драки.
Правота и злость прибавили Юрию силы, и он с остервенением колошматил Филипчука, дав волю прорвавшейся ненависти.
Только вмешательство вошедших в спальню воспитателя и контроля спасло бывшего «бугра» от медчасти — но не от дисциплинарного изолятора, куда Филипчука препроводили мимо идущего на работу грядя.
Умывшись, Юра посмотрел на себя в зеркало. Разорванная майка и расцарапанная грудь в расчет не шли, а вот ссадина на брови была слишком заметна.
Приложив к глазу ладонь с холодной водой, он вытерся, вернулся снялыно, надел парадную форму и предстал перед старшим воспитателем.
Па этот раз ничто не напоминало ночной непринужденной обстановки. Воспитатель в кителе с капитанскими погонами, как всегда, подтянут и строг. Не обрывая выслушал рапорт, потребовал подойти к столу,
Ни о каком «садись!» и речи нет. Сухо спросил:
Причина драки, воспитанник Иванников?
Я защищался.
Что послужило причиной?
Не скажу.
Из пяти освобожденных трое с побитыми лицами. Не много ли, Иванников?
Многовато.
Я могу быть уверенным, что за воротами колонии никаких происшествий не произойдет?
С моей стороны ничего не будет.
Я вам верю. Идите.
Последние часы тянулись изнурительно долго. Юрий бесцельно болтался по плацу, потом отсиживался в спальне.
Наконец построили. Последнее напутствие, последняя нотация и первая встреча на свободе с родными.
Как Юра и ожидал, с мамой приехал Архипов.
Дед привез для него Валеркину одежду, рассудив по-стариковски, что покупать загодя новую не имеет смысла: может не понравится или не подойдет, а на первый выход и эта сойдет.
Имеете с ними стояли родители других ребят, поодаль топтались Зотов и Елкин.
В бухгалтерии Юра расписался за триста одиннадцать рублей и, пока он прятал деньги во внутренний карман пиджака, парнишка, помучивший за ним, стыдливо опустив глаза, незаметно сунул в руку две бумажки по двадцать пять рублей.
Возьми назад.
Иванников вернул деньги и назидательно, никого не стесняясь, добавил:
Не бери никогда чужого, но и свое не отдавай.
Повернулся и оставил ребят с открытыми от удивления ртами. На у вице направился прямо к дружкам Филипчука. Начал с ходу без всяких там «здрасте»: