Наши школьники историю колхоза пишут. Цифры, если вдуматься, потрясающие. До войны в колхозе трудилось сто восемьдесят шесть мужиков. Вернулось восемь… На всех — четырнадцать ног, пятнадцать глаз. Общее число ранений — семнадцать. После войны в колхозе оставалось всего три коровы, одна хромая лошадь и два плуга. Жилья — шесть домов. Первые весны шли по утрам пахать и не знали, вес ли живы-здоровы к вечеру вернутся. Это позже саперы со своей техникой прошли, но и то до сих пор нет-нет да и ахнет война запоздалым взрывом.
Председатель встал из-за стола и заходил по комнате, а Федор Васильевич сказал:
— Как раньше было, сам достаточно насмотрелся. Ты мне лучше скажи, Сережа: что изменилось в сельском хозяйстве после принятия Продовольственной программы съезда партии?
Максименко подпер рукой голову, приготовившись слушать.
— В прошлом году прибыль нашего колхоза превысила… — начал было Федоров, облокотившись на сервант, но старик поморщился.
— Погоди, Сережа. Ты сыплешь цифрами со многими нулями, будто доклад на активе делаешь. А ты лучше садись и расскажи попросту, без цифр.
Сергей Фомич сел, закурил и, помолчав, ответил:
— Главное, пожалуй, в том, Федор Васильевич, что о корнях больше заботы проявлять стали.
— То есть?
— Раньше в основном жали на «давай-давай», а теперь и земле, и людям больше давать стали.
Где надо, землю осушаем, где надо, наоборот, поливаем. Сейчас, по крайней мере у нас в области, не увидишь уже гор удобрений возле железнодорожных станций. А ведь, что греха таить, бывало, годами под дождем и снегом лежали. Партийные органы спросили с виновных, прокуратура занялась. И что вы думаете? И хозяева этих гор отыскались, и транспорт для вывозки нашелся.
Удобрять землю лучше стали, севооборот строго соблюдаем, думаем, на каких полях что лучше уродит, семеноводству больше внимания уделяем, вот и урожай с тех же площадей больше собираем. Аксиома в действии: больше дашь — больше получишь.
Пересмотрели оплату труда колхозников, позаимствовали принцип у промышленности: определяем по конечному результату. Увеличили надбавки за перевыполнение плана, построили — сами видели — благоустроенные дома, появились в центральной усадьбе ясли, детсад, школ а-десяти летка, Дом культуры, ввели пятидневную рабочую неделю по скользящему графику. Глядишь, и настроение людей улучшилось, реже встретишь раздражение, недовольство. А с улыбкой, сами знаете, и работается иначе, и сделать за день успевают больше. Не приходится теперь, как бывало, бегать бригадирам спозаранку по домам, сзывать людей на работу, просить, убеждать, грозить, крепкое слово в ход пускать.
Изменилось отношение колхозников к труду, укрепилась дисциплина, дорожить работой стали, а как следствие — повысилась производительность труда.
Лучше стала жизнь, и еще одна проблема разрешилась — закрепление кадров на селе. Если раньше молодежь, окончив школу, всякими правдами и неправдами рвалась в город — у вас в Ленинграде одних милиционеров четверо наших парней после армии, — то теперь все больше ребят и девушек на своей земле хозяйствовать остается. В этом году, например, выпускной класс целиком решил в колхоз податься.
Это одна сторона. А другая — в коренном изменении взаимоотношений районных властей с колхозами. Самостоятельность колхозам наконец не на бумаге, а на деле дали, мелочную опеку сняли, предприимчивость и сметка теперь в почете.
Максименко слушал внимательно и испытывал стариковскую гордость от того, каким серьезным человеком стал его бывший ученик, которого он иначе как по имени и называть не может. Даже на людях, хотя сам чувствует от этого неловкость. Наконец не удержался:
— Я вот гляжу на тебя, Сережа, и все не могу в ум взять, как из тебя колхозный руководитель состоялся. Заложено в тебе это или потом развил?
— Сам не знаю, Федор Васильевич, — признался Федоров. — Просто партия послала, жизнь заставила. — И снова свернул на свою тропу: — У нас много неудобей, где тракторам не развернуться. Вспомнили о лошадях, создали конеферму. Теперь ни один клочок земли пустым не стоит, все в оборот пустили.
— Кони — это хорошо, — согласился Федор Васильевич. — А то, как техникой колхозы обзавелись, от коня отвернулись. А они и на приусадебных участках помощники, и…
— Нет, с приусадебными мы иначе из положения вышли. Наши школьники придумали малую механизацию.
— Как так?
— Сделали мотоплуг. Пашут, как в старину, держась за ручки-правила. Только вместо лошади тянет смонтированный на металлических колесах двигатель от мотороллера. «Пчелкой» назвали.