На метле двоим не место, или Ведьма для жреца
Наталия Журавликова. На метле двоим не место, или Ведьма для жреца
ПРОЛОГ
Деревья, больше похожие на стоячие мертвые коряги, зловеще подсвечивались кострищами. Огня было так много, что кажется от искр весь этот инфернальный лес сейчас вспыхнет. Уж очень сухими выглядели стволы, хороводом окружавшие небольшую поляну. В центре нее горел костер, который в замысловатом порядке обрамляли суровые фигуры в длинных мантиях, с факелами в руках. Лица, как положено на тайных церемониях, скрываются под нависшими капюшонами.
– О, богиня Луны! Повелительница морских приливов. Создательница океанской волны!
Монотонный густой бас, казалось, поставил целью усыпить каждого из присутствующих, поскольку выглядели они не бодро. Головы их клонились все ниже. Надо сказать, мантии на собравшихся были самые разнообразные, словно они пришли не ради свершения древнего обряда, а заодно решили продемонстрировать вкус и стиль. Цвета одеяний варьировались от нежно-василькового до глубокого фиолетового. Талии благородных мужей подпоясаны красивыми плетеными ремнями, у некоторых даже с драгоценными каменьями. У нескольких по подолу шла изящная вышивка.
Исключение в этом парадно одетом обществе составлял Омерфор. Тот самый ведущий таинственной церемонии. Его скульптурное тело скрывал длинный балахон, настолько полинявший, что не сразу можно было понять его изначальный колор. Кто поверит, что этот блекло-голубой раньше был близок к индиго? И вместо пижонского пояса жрец повязал веревку. Аскетичный образ был, впрочем, необходимостью. Считалось, что эта древняя тряпка – мантия первого служителя Оделаморы, богини-покровительницы, в честь которой и совершался сейчас обряд. На мантии кое-где виднелись прорехи и даже заплатки, что только добавляло ей аутентичности. Существовало поверье, что если ритуал поведет жрец в какой-то другой одежде, Оделамора его не признает и не явит свое расположение. Обряд проводился не то чтобы часто. Праздник, посвященный богине, отмечался раз в три года. И обычно в этот день, точнее, ночь, ее и чествовали. Но иногда, когда в Рианурте возникала какая-то непредвиденная ситуация, служители культа собирались и просили помощи Оделаморы. Правда, никто не слышал, чтобы она хоть раз пришла на организованную в ее честь вечеринку или как-то еще продемонстрировала свою заинтересованность. Возможно, стоило все же поменять засаленную старинную мантию на что-то более приличное. Или постирать, как минимум. Все же Оделамора в первую очередь женщина, а потом уж богиня. Но с такими предложениями на верховный совет выходить никто не решался.
Сегодняшнюю церемонию заставила провести беда. Страшная засуха пришла в Рианурт, уничтожая все на своем пути. Растрескавшаяся земля, кажется, стонала и звук ее страданий отдавался в сердце каждого жителя долины. Трава сначала стала желтой, а потом и вовсе исчезла. Накормить скот стало уже невозможно, вот-вот начнется массовый падеж. Возить воду из Рианури, местной реки, было все проблематичнее, та слишком уже обмелела. Долина чахла, впереди намечалась катастрофа!
В Рианурт приезжали уже более полусотни заклинателей дождей и повелителей стихий. Они вытянули на предоплату своих услуг треть годового бюджета городка, но результата не было. Герцог, стоявший у власти в Рианурте, чтобы отсеять шарлатанов, объявил о введении смертной казни для тех, кто не сможет добиться результата. Поток чудотворцев резко сократился. До нуля. Тогда и решено было воспользоваться последней надеждой, воззвать к Оделаморе. В предыдущий раз обряд проводили лет семьдесят назад, никто не помнил, помогло ли это. Но легенды сложили красивые.
– Приди, всесильная, – продолжал увещевать великую богиню Омерфор, – спаси своих детей от палящих лучей дневной сестры! Или расскажи, чем прогневили мы ее?
Сформулировав просьбу более-менее простыми словами, Омерфор приступил к заклинательной части. Взяв в руки тяжелый посох, трижды обошел костер. Пламя символизировало Солнце, или его богиню, Иналуру. А жрец, выступал от имени ее более спокойной младшей сестры. Служители, стоявшие неподалеку, затянули красивую древнюю песню, смысла которой не понимали сами. Большинство из них, собственно, были студентами Академии, с факультета Хранителей Культа, где специально готовили служителей богини. И этими ребятами церемония воспринималась как возможность выпендриться в красивой мантии.
Довольно странно, что главными и самыми ревностными последователями женского культа были сплошь мужчины. У дам в Рианурте традиционно было незавидное положение. Парадокс, о котором мало кто задумывался.