Чему веришь из призрачных грёз?
О чём твоё сердце болит,
Среди тысяч навязчивых лиц?
Заметив их преданный вид,
Не завидуешь вольности птиц?
Как плачешь, как капает боль,
Опадая слезами с ресниц?
Находишь ли близкую роль
Себе среди пыльных страниц?
Привыкшая к свету луна,
Ты не хочешь вдохнуть в полутьме,
Воспарить над притворствами сна
Позволить клеймённой душе?
Погасшая вспышка в толпе,
Потерявшийся голос мечты.
Поверить не им а себе,
Чтобы знать, где покоишься ты.
С тобой умерла надежда и злая вера
В возможность родиться без груза на силе плеч.
Сказать не успел — не думал познать потерю.
Я предан судьбой — тебя не сумел сберечь.
С тобою ушла привязанность к тьме и свету,
Желание жить плененным расцветом дня.
Я сломлен. Я болен. Я отдан порывам ветра.
Я Небо прошу любить за меня тебя.
Отрицание
Нет солнца, что утром слепит,
Нет ветра, что плетью хлещет.
Нет веры, лишь слабый трепет
Надежды скупой и вещей.
Нет звука страшней, чем шёпот,
Забравший упрямость воли.
Прости мне мой глупый ропот –
Без сна тишины, до боли.
Нет скорби черней потери,
Что стуком в груди забьётся.
Ты веришь — я буду верить,
Стань слепящим утром солнцем.
Прости, не вини, ты слышишь,
Песнь сердца сквозь зной и стужу?
Ты дышишь, я знаю, дышишь,
Мне взгляд твой как воздух нужен.
Стою в окружении тёмных жестоких глаз,
Не в силах сразить душу рвущую боль тоски.
В молчании пленном застыли обрывки фраз,
Расплаты ударом коснувшись моей щеки.
Я вдруг поднимаю бессильный уставший взгляд,
Встречаясь с цветущим и ясным, как свет зари.
Толпу не узнать: все пускай против нас стоят,
Нам всё по плечу — ты, прошу об одном, живи.
Мне вдруг стало так страшно:
Быть оставленным ветром,
Звёзд негаснущим светом,
По весне или летом
Это, в целом, неважно.
Мне вдруг стало так больно,
Что тебя потеряю,
Что в чистилище рая
Ждёт надежда другая –
К ней сбегаю невольно.
Не скажи, что нет ниши,
Где ты будешь в покое,
Моим вечным героем,
Я же знаю: достоин,
Ночью слышу, что дышишь.
Просто внезапно его не стало –
Мир не сломался; никто не плачет,
Но обернешься — и как-то мало
Счастья, улыбок… и всё иначе.
Утром всё так же идешь на работу,
Выход из дома; холодный ветер.
Поздно поймешь: ты куда? Суббота.
Сердце пленяют тугие сети.
Вечер за книгой и чашкой чая,
Ты, погрузившись в объятья шума,
Тихо прошепчешь: "Я так скучаю",
Будто есть дело тому, кто умер.
Ночью не спится, ворчит телевизор,
Мыслей отчаянных круг съедает.
Больно дышать, безответный вызов.
Начало, конец — всё одна прямая.
В комнату входит слепое утро.
Новый рассвет ты встречаешь снова,
Как же бывает, что так немудро:
Был человек, а осталось слово?
Солнце смущённо глаза сжимает,
Облако робко его укроет.
Видно всю жизнь из окна трамвая -
Движется также, но всё — другое.
Сыплются с неба цветные льдинки;
С каждым мгновением голос тише,
Счастье, такое простое, с картинки
Смотрит, смеётся, но больше не дышит.
В тишине среди тёмной ночи
Одиночества стан усталый,
Лунный свет обойдя, пророчит:
«Ты же помнишь — его не стало.
Ты же видел сгущенный морок
Над далёким, как век, рассветом.
Видел смерть ты над тем, кто дорог,
Опорочен кто был наветом».
«Одиночества стан усталый, -
Отвечаю ему несмело, –
Я запомнил: его не стало,
Но не думай, что я поверил».
Слова о тебе вдруг стал называть любовью -
И сам не заметил, как ночью сменился день.
Закроешь глаза — пусть светом луна укроет,
Уронит в дома прозрачную светотень.
Оставишь забот тяжёлую, злую ношу,
Так сможешь вдохнуть, как боялся порой мечтать.
Ты спишь. Тебя нет. Не станут тебя тревожить
Невзгоды и горе. День-ночь обернётся вспять.