Он останавливается и резко оборачивается, пронзая меня взглядом своих удивительных зеленых глаз.
— Почему? — выдыхаю я.
— Почему? — эхом повторяет он хмурясь, словно суть моего вопроса остается для него загадкой.
— Почему ты хочешь развестись со мной? — спрашиваю я. — Объясни. Я не понимаю.
Лицо Максима похоже на маску. Молчание, еще более угнетающее, чем прежде, сковывает пространство вокруг нас до тех пор, пока не случается взрыв.
— Что еще ты хочешь от меня, Влада? — почти кричит он. — Я даю тебе вожделенную свободу, которую твой отец и я так бесцеремонно отняли у тебя!
Причем тут мой отец? В чем обвиняет себя Максим? Я хочу сказать, что свобода не так желанна, как он думает, но мой язык прилипает к гортани, и я лишь беспомощно смотрю на него, не в силах оторвать взгляд.
У Максима с этим проблем не возникает: он отводит глаза от моего лица и смотрит на мои пальцы, которые по-прежнему цепляются за его локоть. Вместе с тем неподвижная гримаса на его лице смягчается, складка на лбу разглаживается, губы, до этого сжатые в тонкую линию, обретают свою привычную мягкость. Он снова смотрит мне в глаза. Не говорит ни слова, но в глубине зеленых глаз загорается пожар, который мне уже знаком, и воздух вокруг словно потрескивает от сгущающейся вокруг нас энергии. Отчетливой сексуальной энергии, которая сейчас, на пепелище нашего брака, кажется совершенно неуместной.
Мои пальцы рефлекторно дергаются, воздух застревает в легких, желудок сжимается, жар прокатывается снизу вверх по всему телу, разгораясь с особенной силой внизу живота.
Беспомощно смотрю на Максима, глаза которого сумрачно темнеют, а высокие скулы покрываются темным румянцем.
Это неправильно. Лишнее сейчас, когда между нами так много непонятного. А еще он хочет развестись. Но когда его пальцы накрывают мои и сжимают с силой, которая одновременно пугает и вселяет надежду, разумные мысли перестают меня тревожить.
— Ну что тебе не сидится на месте, а? — со злостью цедит он, впечатывая мою спину в стену гостиной. — Почему не знаешь, когда лучше промолчать?
Его брови угрожающе сдвигаются, а глаза, кажется, метают молнии. Но уже в следующий миг жадные губы стремительно накрывают мой рот, а его бедра прижимаются к моим.
— Скажи «нет», — выдыхает Максим мне в рот. — Скажи.
Его язык танцует по моей шее, а ладонь с силой сжимает ягодицу, посылая по всему моему телу горячие волны удовольствия.
— Скажи, черт возьми!
— Максим… Пожалуйста, — всхлипываю я.
— Это не «нет», — бросает он одновременно с тем, как его пальцы заползают под резинку моих домашних шорт и трусиков и касаются голой кожи.
Из моего горла вырывается протяжный стон, а пальцы на ногах поджимаются в ожидании продолжения. О каком «нет» он говорит? После его первого поцелуя, я бы не смогла остановиться, даже если бы хотела.
Это безумие. Но влюбиться в Максима Андреева с самого начала было безумием, так что изменит это утро?
Я вскрикиваю, когда его пальцы без предупреждения проникают в меня, но Максим заглушает мой крик поцелуем. Жадным, требовательным, первобытным.
Еще никогда он не был со мной таким. Мы не так много раз были вместе, но сейчас он словно отбросил сдержанность и обрушил на меня мощный поток страсти, не давая возможности передохнуть. Но разве мне нужна передышка?
Сила собственного желания захватывает и ослепляет меня. Я хочу запомнить каждую минуту этой близости, каждый поцелуй, каждое прикосновение его языка, пальцев, зубов, которые терзают мою плоть. В сознании не остается ничего кроме ненасытной жажды, стремления раствориться в нем, дарить ему удовольствие и бесстыдно получать его самой. Все, что угодно, что отдалит нас от реальности, в которой будет развод и мое одинокое существование вдали от него.
Я упускаю тот момент, когда Максим освобождается от брюк. Но когда его обнаженные бедра прижимаются к моим, удивленно распахиваю глаза и жадно втягиваю в себя воздух.
Муж ловит меня за подбородок большим и указательным пальцем и приподнимает его так, что мне приходится посмотреть на него в упор.
Его глаза темные и мрачные, впиваются в мое лицо. Палец соскальзывает с подбородка и проникает через приоткрытые губы в рот. Соленый привкус взрывает вкусовые рецепторы, шершавость его пальца давит на язык. Этот порочный жест, то как он смотрит посылает мое тело на новый виток наслаждения. Я так захвачена этим ощущением, что когда Максим делает движение, которое превращает нас в единое целое, лишь беспомощно всхлипываю и сама тянусь к нему, чтобы поцеловать.