Напомним, что к этому времени Одесса становится не только крупнейшим российским портом и торговым центром, но и одной из двух «столиц» (наряду с Ростовом-на-Дону) отечественного преступного мира. Причём значительная часть профессиональных уголовников как раз обитала на рабочих окраинах. «В предместьях — на Молдаванке, Бугаевке, в Слободке-Романовке, на дальних и Ближних Мельницах — жило, по скромным подсчётам, около двух тысяч бандитов, налётчиков, воров, наводчиков, фальшивомонетчиков, скупщиков краденого и прочего тёмного люда», — рассказывал Константин Паустовский. Сюда же можно добавить Сахалинчик, Чумку, Одессу-Товарную и ряд других районов. Но самой известной в советское время стала всё-таки Молдаванка — прежде всего благодаря «Одесским рассказам» Исаака Бабеля и его «шикарному» Бене Крику (в образе которого, по мнению ряда исследователей, запечатлены черты легендарного Мишки Япончика).
Правда, в начале 30-х годов, ко времени, о котором повествуется в балладе о Кольке-Ширмаче, Молдаванка давно уже была не той, какой её описал Бабель, но всё же оставалась традиционным центром одесской уголовщины.
«В пивной веселье пьяное шумит»
Весёлое пьянство в пивной — деталь, чрезвычайно характерная для начала 30-х годов. С 1929 года власти страны стали пожинать печальные плоды коллективизации, больно ударившей по деревне, и вынуждены были постепенно вводить в СССР карточную систему. Первым был нормирован хлеб, затем другие продукты — сахар, мясо, масло, чай и прочее. Казалось бы, какое тут «веселье»?
Однако этот песенный штрих очень точно передаёт атмосферу тех лет. Вообще советская власть в отношении пьянства занимала двойственную позицию. И это несмотря на то, что положение было крайне тревожным: потребление алкоголя рабочими после отмены сухого закона с 1924 по 1928 год увеличилось в 8 раз! Для большинства пролетариев основным местом проведения досуга стала именно пивная, где разрешалось торговать и водкой. Более того, под расширение сети пивных подводилась «идеологическая основа». Н. Лебина в книге «Повседневная жизнь советского города. 1920–1930 гг.» отмечает: «Какое-то время в прессе, особенно в многотиражных фабрично-заводских газетах, появлялись статьи, пытавшиеся облагородить дух советских пивных. Рабкоры и профессиональные журналисты с умилением писали, что за кружкой пива, часто сдобренного водкой, рабочие обсуждали положение братьев по классу в Англии, Китае, дискутировали по вопросам существования Бога и т. д. Это рассматривалось как своеобразное доказательство высокого уровня политической сознательности пролетариев… Недолгая эпоха восхваления питейных заведений фабричных окраин объяснялась необходимостью противопоставить их частным ресторанам, которые посещали в основном представители новой буржуазии, служащие, интеллигенция».
В пивнушках действительно находилось место «политической агитации». Помимо классических русских и цыганских романсов (что считалось «отрыжкой буржуазного прошлого») в исполнении хоров и отдельных певцов, публика с удовольствием внимала частушкам типа:
Но вряд ли это можно назвать «высоким уровнем политической сознательности».
К тому же вскоре выяснилось, что почему-то в первую очередь спиваются как раз «наиболее сознательные» партийцы и активисты! Среди рабочих выдвиженцев, то есть «передовой части пролетариата», пьяниц насчитывалось вдвое больше, чем среди рабочих от станка. Поначалу это подтолкнуло советские властные структуры на борьбу с пьянством и алкоголизмом. В июне 1926 года появляются тезисы ЦК ВКП(б) «О борьбе с пьянством», вскоре — специальное письмо ЦК ВЛКСМ на ту же тему, в сентябре — декрет СНК РСФСР «О ближайших мерах в области лечебно-предупредительной и культурно-просветительной борьбы с алкоголизмом». Развернулась борьба с питейными заведениями, проходили демонстрации детей под лозунгами «Пролетарские дети против пьющих отцов», «Отец, брось пить. Отдай деньги маме» и т. д. В 1928 году создаётся Общество по борьбе с алкоголизмом (ОБСА).