В начале нашей работы депутаты стали напрямую управлять исполкомом, они назначали его председателя и заместителей, прямыми указаниями вмешивались в его оперативную деятельность. Когда Анатолий Собчак стал мэром Санкт-Петербурга, он, подобно Ельцину, захотел расширения своих полномочий. Резон в этом был: при катастрофическом положении с продовольствием и финансами возможность принятия оперативных решений без дискуссий и проволочек была востребована жизнью. Но цейтнот — не лучшее условие для принятия верных решений. И все же новоиспеченный мэр считал, что справится со своими задачами. Не тут-то было! За два с лишним года горсовет отменил более 200 его разных распоряжений.
Кроме того, скрытно был сделан подкоп под основы ненавистной исполнительной власти: группа депутатов предложила проект устава города. Из него следовало, что «источником властных полномочий является население Санкт-Петербурга, а представителем населения является Санкт-Петербургский Совет народных депутатов». По-ленински — вся власть коммуне!
Проект давал депутатам право на всё: наделять самих себя полномочиями и окладами, распоряжаться городской собственностью, утверждать руководителей городской администрации, выражать им недоверие, отменять любые акты мэра и отрешать его от должности. По сути — повторялась история с полномочиями съезда. Городские депутаты тоже хотели безраздельной власти при отсутствии ответственности за свои ошибки.
Принятый Советом устав ушел на утверждение в Москву, но Ельцин знал о том, как депутатские амбиции мешают делу, и проект «лег под сукно».
Но если и в Москве, и в Питере, и в других городах один и тот же спор о том, кто главнее, то, может быть, дело не только в жадных властолюбцах, а в системе, которая не имеет инструментов их сдерживания?
Да, система Советов не предусматривала реального разделения властей. Для ее создателей «парламентаризм» был ругательством, а «рабоче-крестьянское представительство» — ширмой. Красные живодеры первого призыва сами себя истребили. Но обличье «народовластия» осталось в руках тех, кто полвека твердил присмиревшему народу о Советах как о народной власти. Эта пропаганда сделала свое дело, даже противники советской империи пошли на выборы под лозунгами «Вся власть народу!», «Вся власть Советам!». И попали в ловушку формы, которая, не имея систем сдержек и противовесов, повела элиты к борьбе за властную вертикаль.
Новый съезд начался с того, что депутатам пришлось идти в Кремль через бесноватую толпу, которая держала в руках плакаты «Ельцин иуда!», «Позор сионистам!», «Позор продажной интеллигенции!», «Сталин, вернись, космополиты одолели!» и с прочими «миролюбивыми» воззваниями.
А на первом заседании некто Федосеев из Ангарска с ходу предложил включить в повестку съезда обращение в Конституционный суд за оценкой действий президента по «развалу Союза» и пояснил, что это «послужит основанием для его отрешения от должности».
Достаточной поддержки предложение не получило, но обличающую, агрессивную тональность обозначило.
Затем последовала еще одна попытка убрать из повестки выступление и. о. премьер-министра — не выслушав Гайдара, громить его было бы легче.
Когда это не удалось, член Верховного Совета и сопредседатель Фронта национального спасения С. Бабурин убедил собравшихся в том, что, пока не внесены поправки в Конституцию о Совете министров, не принято постановление съезда о ходе экономических реформ, нельзя говорить и о кандидатуре на пост премьер-министра.
Тут резко выступил Б. Ельцин: «Конфронтация приобретает все более угрожающие, крайние формы. В последнее время на старой большевистской закваске стали возникать самозваные фронты, подпольные правительства. Дело дошло до формирования военизированных отрядов, так называемых гвардий. Смысл происходящего очевиден: еще раз расколоть общество, столкнуть в „последней схватке“ исполнительную и законодательную власти, ослабить государство, посеять хаос.
Политические авантюристы рассчитывают на то, что неуправляемая Россия снова может стать их легкой добычей. Если такое случится, их торжество будет недолгим. Но они сделают страну полем боя гражданской войны. Допустить это было бы просто преступлением. С такими политическими силами никакой компромисс, никакое сотрудничество не только невозможны, но и недопустимы. Вспоминаются пророческие слова А. С. Пушкина: „Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!“ Приведу и вторую часть цитаты, которую обычно забывают: „Те, которые замышляют у нас всевозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, которым чужая головушка — полушка, да и своя шейка — копейка“.