Сегодня особенно очевидно, что страну нужно оградить от разнузданной, нагнетаемой антиреформаторскими силами политической истерии. России жизненно необходима передышка хотя бы на год-полтора. <…>
Начинать стабилизационный период с разрушения любого из высших институтов власти — просто абсурдно. Нужен мораторий на любые действия, дестабилизирующие институты государства в этот период».
Конечно, до стабилизации было еще очень далеко. Но советские люди прошли суровую школу и понимали, что от власти можно ждать чего угодно. Они боялись еще большего хаоса, и призыв к стабильности отвечал их интересам. В газете «Известия» тогда же появилась статья «Оставьте все как есть» с подзаголовком «Так ответили россияне на вопрос о главе правительства»: «ВЦИОМ провел опрос среди 1427 жителей российских городов. Среди прочих вопросов задавался и такой: „Кого Вы предпочли бы видеть сейчас во главе правительства России?“
Если учесть, что под словом „правительство“ очень многие разумеют „руководство“, то ясно, что ответы воспроизвели ту иерархию „руководителей“, которая представляется людям естественной: № 1 — президент, № 2 — вице-президент, № 3 — премьер.
Словом, Ельцин оказался на том месте, на котором и следовало ожидать. Отданные ему 27 % голосов — это по нынешним временам очень немало. (Доказательство: № 1 получил больше голосов, чем № 2 и № 3, вместе взятые.) Примечательно, что Ельцина особо поддерживают и молодые горожане (среди них — до 35 %), пенсионеры (32 %), но более всего — такие осторожные люди, как предприниматели (39 %)».
(Любопытно, что в архивах ВЦИОМ я нашел только результаты летнего опроса с другими, значительно худшими результатами.)
Как бы там ни было, вывод автора публикации выдает его симпатии — ведь те же 27 % поддержки можно трактовать и так: больше 70 % опрошенных не хотят видеть ни одного из этих «начальников».
Это отчасти подтверждает соседняя страница тех же «Известий»: «Если промышленные Вологда и Череповец продолжают доверять президенту, то деревня его уже не поддерживает. <…> …сегодня наиболее характерны для них такие взгляды: „Большинство голосовали за Ельцина, так теперь жалеют. Спекулянтов развел. Теперь бы ни за кого голосовать не пошли“».
Значило ли это, что реформаторам пора отступать? Перед кем? Перед архаичным сознанием крестьянина, которому психологически легче от равенства в нищете? Перед обывателем, которому неведомы сложные взаимосвязи происходящего? Перед теми, кто, разжигая вражду, пятится в пропасть гиперинфляции? На только что прошедшем в Москве первом Конгрессе интеллигенции Егор Гайдар предостерегает: «Умиротворение агрессора — это худшая политика».
Тем более что расклад сил на съезде действительно не в пользу реформаторов. У коалиции реформ («Демократическая Россия» и «Радикальные демократы») всего 125 мандатов, это лишь 15 % от общего числа депутатов. И даже там нет единодушия и ясности, как, впрочем, нет ее ни у кого из участников драмы. Миллионы людей стали заложниками кризиса, безболезненное разрешение которого под силу разве что Господу Богу… Да, среди сторонников перемен есть несколько знатоков рыночной экономики. Но им надо экстраполировать свое теоретическое знание на ситуацию, которая не имела аналогов!
В самой ортодоксальной фракции «Коммунисты России» — лишь 80 человек. Они опираются на ту дремучую часть общества, которая знает привычный, стабильный уклад казармы и не хочет знать ничего другого.
Вот выступает депутат Кашин, у него, как у матроса Железняка, — мандат и уверенность в праве и способности принимать судьбоносные решения: «В первую очередь необходимо остановить падение производства, ввести систему государственных заказов. Незамедлительно заморозить все цены, установить предельный уровень рентабельности, а также установить государственное регулирование цен на хлеб, картофель, молоко, сахар, табачные, винно-водочные изделия. Провести реформу цен, обеспечить эквивалентный обмен между промышленностью и сельским хозяйством. Ужесточить ответственность за спекуляцию, особенно за перепродажу товаров, купленных в госторговле».
Как остановить падение производства, если его себестоимость выше той цены, которую способен заплатить покупатель, а качество не выдерживает критики? Как заморозить цены на продовольствие? Раньше, чтобы сохранить низкие розничные цены, из доходов от продажи нефти и газа производителям отечественного хлеба и мяса доплачивали до 100 миллиардов советских рублей, но даже тогда отдача была мизерной. А теперь денег нет. Колхозник и фермер не отдадут плодов своего труда за половину их себестоимости, они их придержат, а если отнять — бросят дармовую работу. Значит, снова принудиловка, снова продотряды? А на железных дорогах заградотряды, которые станут ловить «спекулянтов»? А как быть с зарубежными закупками продовольствия, они составляют 30 %, а корма — все 40 % необходимого. И ни Канада, ни Аргентина цены сбавлять не станут.