Спустя лишь три месяца после предыдущего съезда Верховный Совет собирает депутатов.
С трибуны Хасбулатов взывает к ним: «…бес попутал нас всех. Тут надо же исправить эту ошибку! Поэтому и речи не может идти, на мой взгляд, о том, чтобы сохранить то постановление».
Понятливые сторонники просто не включают вопрос об окончательном утверждении референдума в повестку съезда. Вместо этого очередь критиканов наперебой клеймит правительство и президента за отсутствие позитивных перемен. Неважно, что у выступающих противоречивые и неглубокие представления о том, как спасать отечество, неважно, что «лебедь, рак и щука» не способны тащить телегу по бездорожью. Даешь досрочные выборы и депутатов и президента!
В национал-патриотической газете «День» на первой полосе появляется фотография: 1944 год, по Москве ведут пленных немцев. И подпись: «Так скоро поведут демократов».
Еще перед съездом, на встрече со шведским премьер-министром, председатель Верховного Совета говорит: «Правительство надо освободить от опеки президента, который не справился со своей задачей». На самом съезде депутат из фракции «Российское единство» говорит журналистам: «Пути к компромиссу на съезде я не вижу… Путь же к конструктивному решению существующего кризиса — отрешение от должности президента и отдача его под суд за измену родине».
Вот так — ни много ни мало. Под суд! За что? А за то, что не накормил голодную толпу семью хлебами…
Президент отвергает идею одновременных выборов, ведь на период избирательной гонки — а это несколько месяцев — страна останется без руля и без ветрил. Разделим выборы: сначала — депутатов, потом, через два-три месяца, — президента. Проходит совещание Ельцина, Хасбулатова, Черномырдина и Зорькина с участием представителей республик, краев и областей. Результат: проект постановления съезда о том, чтобы вместо референдума провести досрочные выборы президента и депутатов выносится на суд депутатов. В начале заседания Ельцин разъясняет, что речь идет о перевыборах сначала депутатов, а затем и президента, что не отменяет свой указ о референдуме по доверию президенту, но если проект постановления будет съездом принят, то указ будет приостановлен.
Съезд решает: «Подтверждая необходимость стабилизации конституционного строя <…> постановление «О стабилизации конституционного строя» признать утратившим силу. Проведение референдума признать нецелесообразным». (Ну, что делать — не готов народ к осознанному выбору! А нам он доверился — вот мы за него все и решим…) И, чтобы позолотить пилюлю, красивый жест для избирателей: «Деньги на проведение референдума перенаправить на строительство жилья для военных». (Неважно, что, в отличие от безналичных расходов на референдум, на строительство нужны реальные деньги, которых нет.)
Но примирительный документ не устроил непримиримых. Так, депутат Сергей Бабурин решил примкнуть к экзорцистам и заявил: «Субъектов, которые этот проект внесли, очевидно, попутал бес. Просьба на всех собраниях фракций привлечь священнослужителей, чтобы этот бес был изгнан».
Итог: референдум не утвердили, а постановление о перевыборах не приняли даже за основу.
В который раз перекроенная советская Конституция вступает в новую силу. Что это значит? Теперь всенародно избранный президент — лишь главный чиновник, он подотчетен депутатам. Милостиво разрешив руководству Центробанка и Пенсионного фонда входить в состав правительства, съезд оставляет их подотчетными только Верховному Совету. Но как работать правительству, если важнейшие финансовые институты государства становятся игрушкой в руках безответственных дилетантов? Что остается делать президенту, если любой его указ может быть отменен?
Борис Ельцин говорит: «Я не присягал Конституции с нынешними поправками». И уходит со съезда.
«Московские новости»: «Депутаты дверью не хлопнули, напротив, еще два дня докрикивали в спину покинувшему съезд Ельцину то, что не успели сказать в лицо. Коллективный монолог был выдержан в духе нового российского парламентаризма. То есть представлял собой смесь оскорблений, экзальтации и дешевого пафоса. В результате — президент был лишен дополнительных полномочий по формированию Кабинета министров и, что более существенно, оказался перед угрозой импичмента (если нарушит особо оговоренные статьи Конституции)».