Когда приходило время ехать домой, Дейв со всех ног кидался, чтобы подсадить Фанни в седле. Если Дейв опаздывал хотя бы на секунду, Фанни подсаживал Джек. Стоило Дейву замешкаться с лошадью, Джек преспокойно уезжал с Фанни, не дожидаясь его. Бывало и так, что Дейв успевал посадить Фанни в седло, но Джек все равно ехал рядом и всецело завладевал разговором, и Дейву не удавалось даже словечко вставить. Впрочем, в отношении разговора Дейв всегда пасовал.
Мать и Сара частенько толковали о поведении Джека Гора.
— Будь я на месте Дейва, — говорила Сара, — я бы ни за что на свете не позволила своей девушке хороводиться с другим парнем.
— Ну, ведь она ж ему ‚как сестра, — отвечала мать, пытаясь смягчить резкость суждений дочери.
— Скажите пожалуйста, сестра! Хочешь знать мое мнение — Дейв просто дурень! Ему надо порвать с ней. — Сара принимала близко к сердцу все неудачи Дейва.
Неожиданно для всех Джек Гор ушел от Боумена. Боумен рассчитал его. А жена Боумена изливала соседям оскорбленные материнские чувства.
— Какой нахал! — жаловалась она нашей матери. — Вообразил, что он пара для нашей Фанни! Да мы бы его дня не держали, если бы заподозрили что-нибудь такое. Скажите, куда замахнулся — Фанни!
Зато о Дейве миссис Боумен отзывалась с большим уважением. Мать даже прослезилась от такого обилия похвал в его адрес и не удержалась, рассказала Дейву об этом разговоре. В тот вечер Дейв отправился к Боуменам даже немного пораньше обычного, но вернулся неожиданно быстро и отправился спать в прескверном настроении.
С этого дня Дейв совсем переменился. Он перестал улыбаться, все у него из рук валилось, и Фанни уже больше, не приезжала к нам в гости по воскресеньям. Вскоре он встретил Фанни по дороге на железнодорожную станцию и, вернувшись домой, вынул из альбома ее фотографию и разорвал ее.
Джека Гора не было в Сэддлтопе несколько месяцев, но…
— С девушками всегда больше неприятностей, чем с парнями, — горестно поведала миссис Боумен матери как-то вечером у ворот. — Парни что! Они сами могут о себе позаботиться. Но девушки… — И она сокрушенно покачала головой.
В один прекрасный день Джек Гор вернулся к Боумену, и никто уже не пытался его прогнать. На один день на ферме были прекращены все работы, к полудню усталый, запыленный священник подъехал к их дому на заморенной лошадке и обвенчал Джека Гора с Фанни.
Свадьбу сыграли без особого шума.
Узнав об этом, мать и Сара долго шептались, а отец даже обрадовался.
— Ну и слава богу, — сказал он. — По крайней мере лошади немного отдохнут и нагуляют жирок.
Глава 8. Как отца сбросила лошадь
Случилось это в расселине Гэп. Миссис Тальти выглянула из двери своего домика и увидела нашего отца с Полоумным Джеком. Они ехали на железнодорожную станцию — везли продавать откормленных свиней — и собирались расположиться пообедать неподалеку от ее дома.
Отец подъехал к домику миссис Тальти, сошел с лошади и попросил дать ему кипятку для чая. Миссис Тальти наполнила котелок, хотела подать его отцу, когда он сядет на лошадь, но отец воспротивился: он никогда не прибегал к чьей-либо помощи в таких мелочах. Отмахнувшись от миссис Тальти, он схватил котелок и, держа его в левой руке вместе с поводьями, стал неуклюже карабкаться в седло, разлил кипяток и ошпарил шею кобыле. Кобыла встала на дыбы и чуть не задавила миссис Тальти, а отец грохнулся на землю, словом, поставил себя в глупейшее положение.
Вот почему он лежал в кровати в тот день, когда у нас собралось много народу.
Чувствовал себя отец прескверно — все тело было в синяках и кровоподтеках, целый день он стонал от боли; когда же мать растирала ушибленные места маслом, он орал так, что его можно было услышать на ферме Риганов. А настроение у него было — подойти страшно! Если кто-нибудь из нас просовывал в комнату голову и робко справлялся о его здоровье, он рявкал на нас: «Убирайтесь вон!» Мы, конечно‚ убирались. А если мы не заходили к нему и не справлялись о его здоровье, он бушевал: «Куда же вы все запропастились?» — и укорял нас в черствости, приговаривая, что мы все только бездельничаем да ждем его смерти.
Когда старик болел, угодить ему было трудно. Джо прикинул, если бы отец столько же энергии вкладывал в молитвы, сколько в богохульства, с ним не произошло бы этого несчастья.
Почти все женщины нашей округи пришли к нам наведаться о состоянии отца. Вернее, они воспользовались этим как предлогом. До отца им не было дела; им было глубоко безразлично — жив он или умер. Пришли они к нам язык почесать, чайку попить да прихвастнуть на свой счет и, как водится, позлословить насчет отсутствующих добрых друзей-приятелей.