Ладно меня перемелют, тридцати трехлетнего дурака, но у этой вся жизнь впереди…
Бросаю взгляд на сферу в полутьме. Все еще на месте, затаился охотник. Поднимаюсь к краю. Бежит девочка в свете луны четко в мою сторону, и сердце сжимается. Я помню, как погиб парень, из головы такое не убрать теперь. Рывок, и я уже перебираюсь на траву. Может, у охотника сели батарейки, и это мой шанс! Если бы я знал чуть раньше, что за девушкой несутся трое! Одина сфера гонит вперед, другие заходят с обеих сторон, будто соревнуются друг с другом, кто первый настигнет жертву!
Десять шагов Синди преодолевает за секунды. Хватаю ее, и мы летим обратно в канаву. Шелест клинков, как предсмертная музыка, вызывающая ужас и едва ли не разрыв сердечной мышцы.
Оба в грязной жиже. И я готов просто закопаться в земле, дабы не попасть под жернова инопланетных захватчиков. Прижимаю девочку к себе, а она и не движется. Только сердце колотится, как у загнанного зайца. Клинки стихли. Размыкаю зажмуренные глаза. Я ведь уже приготовится к боли, если вообще можно приготовиться к такому. Три сферы с другой стороны берега, зависли на краю, прямо над нами и ничего не делают.
Чувство некой неприкосновенности обманчивой или нет, лезет в голову. Поднимаюсь, отлепив дрожащее существо от себя. Для любителей борьбы в грязи было бы то еще шоу. Синди несколько невменяема, пытается вылезти с другой стороны, но я беру инициативу в свои руки и тащу ее прочь от охотников прямо по канаве, которая становится все глубже и глубже, а с этим жижи все больше и больше. Вязнем в ней, но заплываем дальше, запахи пошли нелицеприятные. У девушки заработали ноги, приподнялась, сама пошла. Не хочет окунаться с головой, это и понятно. Света все меньше, пробираемся наощупь. Синди слушается и все еще дышит тяжело. Я и сам не могу успокоить сердце. Марафон продолжается.
Шум льющейся воды немного успокоил. Канализационная труба перерублена, и из нее продолжает вытекать. А мы по пояс в грязи перелезаем через ровно спиленный бетонный край. Стремление забиться в нору возобладало, стоило только получить такую возможность.
Подтолкнул Синди, полез следом за ней. Тут нечистот поменьше, как и вони. Странно по первому впечатлению, но мы уже просто принюхались. Шагов десять, и не видно даже собственного носа, тут же наткнулся бедром на торчащую арматуру. Больно, черт! Через мокрый карман нащупал полицейский фонарь, достал и включил его. Тоннель с нависшей паутиной и сочащимися стенами предстал во всей красе канализационного мира. Крысы мелькнули вдалеке и скрылись, недовольно пища.
Мы стали пробираться, все дальше и дальше убираясь от охотников. Кажется, под землей можно чувствовать себя в безопасности. Вот только меж пальцев ног продолжает просачиваться омерзительная жижа, и с каждым шагом все больше жалеешь, что полез именно сюда. Надо было идти дальше, искать какие – нибудь катакомбы времен гражданской войны.
Шныряли долго, фонарь стал давать сбои, периодически погасая. Это стало сигналом, что нужно выбраться на поверхность. Даже ради того, чтобы найти еды. Я весь день не ел, и страх уже не так насыщает мой живот. Он отступил на второй план перед съедающих изнутри голодом. Никогда не думал, что достаточно пропустить всего один – два приема пищи, и в голове уже ничего не остается кроме еды.
Лестница, канализационный люк, что поддался раза с десятого под отчаявшийся скрежет зубов и тревожный взгляд Синди. И вот я уже головой на улицу, медленно, затаив дыхание, но со скрежетом железного люка об асфальт продолжаю пробиваться на поверхность.
Вылезли. Внутренний дворик, окруженный двухэтажным зданием в форме буквы П. В нескольких окнах тусклый желтый свет. Белого, от неоновых ламп не наблюдаю. Судя по машине скорой помощи, стоящей неподалеку, я понял, что это больница. И, кажется, внутри есть люди.
Здание целое, возможно, даже не тронутое. Мы поковыляли к подъезду, вошли в холл. Внутри никого не видно, света практически нет. Где – то с середины левого коридора из палаты доносился неразборчивый шепот. Запах лекарств вперемешку с плавленым воском навеял... Неужели тут используют восковые свечи? А что с генераторами? Их вырубили намеренно? Быть может люди, что тут укрылись, знают больше простых напуганных граждан?
– Лео, подойди, – раздалось за спиной с тревогой.