Обернулись. Пожилая медсестра стоит в проходе, видимо вышла с противоположного коридора из палаты. В руках полный пакет с капельницей.
– Что такое?! – Раздалось недовольное позади. – Я же просил не шуметь! Ради собственной же безопасности.
– Двое молодых людей пожаловало, – ответила бабуля, рассматривая нас внимательнее. – Кажется вменяемые. Э… Вы не ранены?
– Сара, определи в палату, если не требуется медицинская помощь, – ответил мужчина. – У Кроуфорда приступ, некогда мне.
И тут же из палаты стал доносится нездоровый кашель. Медсестра подошла ближе, сморщив нос, произнесла:
– Вам нужно сменить одежду. Можно предложить что – то из прачечной.
Опасливый взгляд сошел у женщины лишь когда я ответил:
– Спасибо, вам Сара.
– Постарайтесь не шуметь, террористы захватили город, но будьте уверены, помощь скоро придет, – утешила медсестра, в корне не знающая реальной ситуации.
Уже в полусознательном состоянии переодевался, вытирал ноги сухими белыми полотенцами и кидал все грязное в корзину из последних сил. Как только коснулся палаточной койки, тут же рухнул старой развалиной. От контакта с мягким податливым матрасом, стало неминуемо утягивать в сон. Даже голодный призыв в животе не в силах был удержать в этой жестокой реальности. В какой – то момент стало плевать на все, лишь бы просто сомкнуть глаза и забыться.
В последний миг перед тем, как отключиться я искренне пожелал себе пробудиться от очередного страшного сна. Мало ли все это просто кошмар…
Глава 3
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Мое утро наступило ближе к полудню. Тело ломило, будто я восстал после трехдневной попойки. Поднимался боком, как беременная женщина, ибо пресс резануло словно ножом, оставив сомнения о реальности моих приключений. В ушах с ночного кошмара все еще стояли отголоски зловещего шелеста и отчаянных криков, а я уже смотрел на белые жалюзи, через которые пробивался дневной свет. И все же до последнего надеялся, что раздвинув их, увижу прежний, самобытный городок, живого и здорового Джека, улыбающуюся кокетливо Синди.
Засыпал с ней в одной палате, а проснулся в гордом одиночестве. Разошлись со скрипом жалюзи, и все иллюзии развеялись. Со второго этажа белым днем вид открывается впечатляющий. Половина города в руинах, другая выглядит брошенной, улицы безлюдны и усыпаны следами побоищ. Конечно, с больницы видно лишь пара – тройка кварталов, но этого достаточно, чтобы судить об остальном.
Одно для себя подметил – машин на порядок меньше, чем обычно. А значит многие сумели вырваться отсюда. Но вряд ли они знали, насколько безнадежны их попытки скрыться от захватчиков, упавших с небес.
От окна отошел не сразу. Естественно попытался уловить признаки присутствия охотников, но отблесков и искажений от сфер, их маскирующих, не увидел за те пять минут, что стоял у окна. Зато небо изменилось. Когда взгляд оторвал от зрелища на земле, увидел, что оно неестественно низко затянуто бугристыми белыми облаками, стоящими сплошным беспросветным навесом. Но в то же время солнечный свет проходит, будто сейчас ясное безоблачное небо.
Странно. Как и все остальное. Желудок заболел, давая сигналы мозгу, о том, что надо срочно закинуть в него что – нибудь съедобное. Я так устал, что даже не потрудился вчера попросить еды. Лишь успел хлебнуть водицы из кулера в общем зале.
Дернул ручку двери. Та не поддалась. Дернул сильнее – безрезультатно. Заперли, значит, хм.... Не зря медсестра смотрела с опаской на мои полицейские браслеты. Американская паранойя никуда не делась. Люди действуют по принципу – лучше перебдить. Изолировали опасного русского беглого преступника до прихода полиции. А Синди что?! Она же могла хоть как – то за меня вступиться?
Не жалея ноющих мышц, вынес дверь, вышло легко. Пара шагов в коридоре, и понимаю, что я – такая развалина… куда мне бежать? Идти могу едва – едва. Какая ирония. Готовился к апокалипсису, запасал провизию, оружие и походную форму, изучал местность, собирая топографические карты, читал скаутские истории… а спортом заняться в голову вообще не приходило. И вот результат. Иду по коридору, как старый дед. Шаги даются с трудом, связки с внутренних сторон бедер вообще режет при малейшем напряжении. Надо было размяться перед тем, как убегать от охотника! Смешно, как горько.