В камере грустно, потому что Ясь был весёлый и защищал слабых.
Охранники говорят, что в городе введено чрезвычайное положение, поскольку на Персенковке[76] нашли двух повешенных эсэсовцев. В ответ на это немцы расстреляли двадцать заключённых с улицы Лонцкого; тела позволили забрать семьям. Теперь даже украинцы не уверены за свою жизнь и, возможно, именно поэтому стараются лучше уживаться с поляками.
Во время вывоза на пески из тюрьмы на улице Лонцкого один из евреев бросился на офицера СС и перегрыз ему горло. Еврея утопили в тюремной прачечной. Охранники говорят, что после этого случая немцы будут связывать проводом вывозимых на пески.
Сегодня ночью в женской камере повесилась молодая девушка.
Из тюрьмы сегодня забрали людей на транспорт. Шестьдесят восемь заключённых повезли в несколько лагерей. Вывезли их до рассвета и у всех отобрали тюремные одеяла и миски. Транспорт конвоировали шуповцы, которые уже в тюрьме начали бить выезжающих заключённых.
Заключённые из камеры № 4 устроили голодовку потому что охранник изуродовал одного из арестантов. Начальник тюрьмы обещал, что охранника накажет, и призвал прекратить голодовку. Заключённые отказались и дальше не принимают пищу.
Охранник, который покалечил заключённого, в наказание был переведён в Станислав.[77] Заключённые сказали, что прервут голодовку, если покалеченный заключённый будет немедленно переведён в госпиталь. Через несколько часов после этого начальник позволил отвезти заключённого в госпиталь. Одновременно начальник ходил по камерам и объявлял, что охранники больше уже не будут бить заключённых.
На протяжении всей ночи были слышны выстрелы. Охранники говорят, что это полиция сражалась с бандитами в окрестностях Яновского кладбища, но это не похоже на правду, потому что ведь обычные бандиты не могли иметь столько оружия и такого запаса патронов.
В камеру привели двух новых заключённых с воли. Оба работали на железной дороге, и арестовали их на станции Подзамче. Рассказывают, что сейчас транспорты с ранеными немцами приезжают непрерывно днём и ночью. Гражданским уже нельзя разговаривать с ранеными солдатами, потому что немцы не хотят, чтобы люди узнали, как русские бьют немецкую армию. Оба, несмотря на запрет, торговали с немцами, и во время обыска у них нашли несколько тысяч штук немецких сигарет.
Поскольку их допрашивала жандармерия, предполагается, что судить их будет Sondergericht.[78]
Сегодня ночью над городом пролетали русские самолёты, которые разбомбили казармы немецкой артиллерии. Охранник говорит, что около сотни немцев было ранено, в том числе около двадцати офицеров. Люди рассказывают, что русские хотели таким образом убедить немцев, что это война по-настоящему, а не «прима априлис».[79]
Как только немцы отхватывают по башке, так сразу с нами в тюрьме обращаются хуже. Например, сегодня мы получили обед с задержкой в несколько часов.
Сегодня освободили много женщин. Видимо, это какая-то амнистия, но только для женщин, потому что из мужчин не выпустили ни одного. Питание с каждым разом всё хуже, и дают его с каждым разом всё меньше. Всё больше находим в супе червяков и другой дряни.
С самого утра охранник принёс новую рубашку, обувь и мыло. Дал мне это всё и приказал хорошо умыться, обувь вычистить пастой или слюной и быть ГОТОВЫМ к 9:30.
Сокамерники считают, что меня подвергнут смертной казни, и советовали убегать. Лучше всего было бы удрать по дороге в суд, но можно также попробовать по дороге назад. Комендант камеры говорил, что если смешаться с толпой, то охранники не смогут стрелять. Яся Жежник советовал мне убегать, поскольку ничем не рискую. Если меня расстреляют сейчас, то не расстреляют потом.
За судейским столом уселось несколько человек, в их числе один немец в форме офицера. Один из них зачитывал акт обвинения, а какой-то тип, сидящий в конце стола, переводил на польский язык. Прокурор обвинял нас троих: Николая, Януша Кжшивого и меня — в том, что в ночь с 24 на 25 декабря 1942 года мы находились на боковой железнодорожной ветке Главного вокзала. Прокурор утверждал, что само наше пребывание там уже было преступлением, тогда как у нас явно были ещё плохие намерения. Именно в ту ночь оказался разбит товарный вагон, в котором, кроме кожи, сигарет и шоколада, находилась форма для воинского соединения. В ту же ночь патруль жандармерии нашёл возле вагона труп баншуца, проткнутого штыком и с размозжённой головой.
76
Район в Южной части Львова восточнее моста на ул. Стрыйской, а также одноимённая улица, проходящая через этот район.