- Ты не имел права сжигать чужой скутер, - нет смысла грозить ему полицией – это последнее, чем можно было бы напугать Бессонова.
- Сейчас я отвезу тебя домой, - игнорируя мой выпад. – Мне придется рассказать твоему отцу об аварии, - глядя на меня в зеркало дальнего вида.
- Можно, я скажу, что упала со скоростного велосипеда? – эта идея только что пришла мне в голову. За велосипед меня не станут наказывать. Бессонов молчит, но продолжает удерживать мой взгляд в зеркале. Я не стану его умолять.
- С одним условием, - уже не верила, что Лева заговорит.
- Каким? – ощущение, словно я ступаю на опасную тропинку. Вместо того, чтобы отступить, я с замиранием сердца жду, что он скажет.
- Все, что ты хочешь попробовать, ты пробуешь в моем присутствии…
Глава 10
Камилла
Меня откидывает на несколько лет назад, тогда он уже говорил мне эти слова, после того, как узнал от Лютаева, что я пробовала курить. Не возникала у меня с того времени что-то пробовать, тем более в присутствии Бессонова.
- Позволишь покататься на своем мотоцикле? – неожиданно даже для самой себя.
Обычно я не тушуюсь, но Бессонов держит меня в таком напряжении, что рядом с ним чувствую себя молчаливой запуганной пташкой. Его заверения: «Я тебя не обижу» и «Ты моя, просто еще не поняла этого…» до сих пор крутятся в голове, повышая градус тревоги.
- Позволю, - кривит губы в усмешке. Здесь на больничной стоянке под фонарем мне прекрасно видно его лицо. Взгляд Бессонова теплеет, а меня немного отпускает. Не могу поверить, то он согласился. Андрея я так долго уговаривала…
- Когда? – кутаясь в куртку. Мне не холодно, но хочется чем-то занять свои руки, чтобы не выдать волнения, он неотрывно смотрит на меня в зеркало. Мне нужно держаться от него подальше, все рецепторы и инстинкты бьют тревогу, в душе и голове полный раздрай, а я, словно мотылек не понимаю опасности и лечу на огонь. Нет, я прекрасно понимаю опасность, но не хочу отчего-то сворачивать и лететь обратно.
Лева - не Андрей, Бессоновым не получится управлять и манипулировать. Он не станет идти у меня на поводу.
- Когда сможешь передвигаться, не испытывая боль, - спустя несколько задумчивых секунд. Развернувшись, смотрит на мою перебинтованную ногу, губы вытягиваются в узкую полоску. Злится.
Колокол тревоги все это время бивший набатом в голове, достучался до моего разума. Да, Бессонов – опасность, драйв, адреналин в крови, но мне лучше держаться от него на расстоянии.
- Отец будет против, - иду на попятную, Бессонов прекрасно знает это и без моего предупреждения, но я уже жалею, что завела этот разговор, поэтому и пытаюсь слиться.
- Я решу этот вопрос, - уверенность в его голосе пугает. Папа не тот человек, с которым легко можно договориться. Он предпочитает, чтобы я держалась подальше от экстремальных видов спорта.
- Хорошо, - пожимаю плечами, не сомневаясь, что у него ничего не получится. - Что еще я могу попробовать рядом с тобой? - немного осмелев, бросаю ему вызов. Вряд ли я решусь с ним что-то попробовать. Не до такой степени я рисковая.
- Все… - обжег темным тяжелым взглядом. - В пределах разумного, - продолжает Бессонов. Возможно, мне это показалось, ведь в следующую секунду, он отвел взгляд, уставился прямо перед собой в лобовое стекло. Вновь вернулось волнение, но отступать не хотелось, мне зачем-то нужно было выпытать у Бессонова его мысли.
- Что для тебя есть «разумно»? – складывая на коленях пальцы в замок. Наши взгляды вновь встречаются в зеркале дальнего вида.
Ухмыльнувшись, он не ответил, завел двигатель и тронулся с места, набирая скорость, когда выехал на трассу. Я уже не ждала ответа, когда Бессонов заговорил:
- Никаких извращений в сексе и наркотиков, остальное можем обсудить, - приспуская окно, чтобы запустить в салон свежий вечерний воздух. Он спокоен, а у меня за эту ночь уже третий раз случается шок!
Обсудить?!
Он предлагает обсудить…
Что значит – извращений?
Получается, если я захочу быть с мужчиной, то им должен стать Бессонов? Он предлагает мне заняться с ним сексом? Тело обдает жаром, а щеки горят от смущения. Никогда парни так открыто не заговаривали со мной об этом так прямо и дерзко.
Я возмущена, но предпочитаю делать вид, что не слышала его последних слов. Мне бы стакан воды, чтобы смочить пересохшее горло. Мысли лихорадочно бьются в голове, никак не получается их структурировать.
- Ничего не хочешь уточнить? – будто догадываясь о моем смятении, интересуется Лев. В его голосе слышится легкая улыбка. Меня скорее поражает этот намек на мягкость, чем неожиданное продолжение разговора.
- Нет, - слишком поспешно, выдавая волнение.
Мне хочется вернуть свою уверенность, быть с ним раскрепощенной и дерзкой, как с другими, но с первой встречи он пугает, смущает и тревожит. Лева не настаивает на продолжении разговора, откинувшись на сидение, я пытаюсь успокоиться.
Подъезжая к дому, он приказывает мне сидеть в машине, выходит к охране и просит открыть ворота.
- Я сама могла дойти, - возмущенно. Дома еще никто не спит, на часах чуть больше десяти вечера, свет горит почти во всех окнах первого этажа.
На крыльцо выходит отец, я только сейчас осознаю, что не придумала правдоподобного объяснения. Нога перестала болеть после укола, поэтому я без посторонней помощи выхожу из машины, в тот момент, когда Бессонов идет здороваться с папой.
- Что случилось?! – встревоженно. Кидает взгляд на мой потрепанный вид. Сквозь дырки в штанах проступает белоснежная повязка, руки обработаны йодом…
Глава 11
Лева
Я решил, что она станет моей четыре года назад, за это время почти ничего не изменилось. Просто теперь ей восемнадцать, можно разломать в труху блоки, которые я воздвиг в своей голове четыре года назад, когда понял, что одержим девчонкой. Она будет только моей! Сотру воспоминания о том поцелуе на балконе…
Андрей!
Случись что-нибудь серьезной с Камиллой, вряд ли бы он остался в живых. Андрей не понимает, какого труда мне стоило держать себя в руках и не сломать его. Спалил нахрена скутер, чтобы Ками больше никогда на него не садилась. Лишь взрыв чуть погасил мою ярость, правда она быстро вернулась, стоило бросить взгляд на Шахову и вновь увидеть ее ободранные ноги и локти. Красная пелена ярости застила глаза, требуя крови тупорылого урода.
Ее не оставляют равнодушными заявления, которые я сделал. Думает, волнуется. Не давлю, сворачиваю разговор. Придет время она и так все поймет.
Да девочка, ты будешь только моей!
Я не жалел о том, что озвучил свои мысли и желания, хотя не стал вдаваться в подробности. Камилла может на меня полностью рассчитывать. Ей хочется многое попробовать, окунуться во взрослую жизнь. Бунтарка внутри, она не смирится с рамками, в которых ее держали до сих пор. Хотя Марату я благодарен, что сохранил ее для меня. Теперь я буду рядом, позволю ей хапнуть адреналина, а потом заменю его качественным сексом, чтобы пропало желание рисковать жизнью. Залюблю…
Ее невинные вопросы и волнение в голосе, когда она понимает, что секс у нее будет только со мной, вызывает прилив плохо контролируемого желания. Пытаюсь чуть съехать на сидении и развести шире ноги, чтобы ослабить давление ширинки на эрегированный член.
Камилла, напуганная моим напором, тихо вела себя всю дорогу. Наблюдая за ней, я чувствовал, как начинаю успокаиваться. Мои демоны как по команде садились на короткий поводок у ее ног.
Подъехав к дому, попросил охрану запустить. К нам вышел Марат, когда услышал, что во двор заехала машина. Ками верила, что ей удастся обмануть отца. Не переубеждал, хотя знал, как поступлю.
Отмел предложение Камиллы обмануть Марата сразу, как только она его озвучила. Ей волнений на сегодня хватит, только поэтому делаю вид, что поддержу затею. Моя безбашенная девочка сегодня, чуть не погибла. У меня до сих пор внутри лед. Не отпустило еще. Не помню, чтобы я когда-нибудь испытывал такой страх, когда ты вроде живой, но ничего вокруг не замечаешь. Концентрируешься только на своем страхе, остальные органы чувств, инстинкты, эмоции парализованы.