— Я же говорил, что она ответит именно так, — улыбнулся Махатао, обращаясь к делегации.
Лишь теперь я узнала истинные причины их визита. Махатао, которому, по моим предположениям, шел седьмой десяток, был знаменитым знахарем, но, к сожалению, без преемника. Во время моего первого пребывания в деревне он проверил мои знания и остановил свой выбор на мне. Я должна была по его замыслам поселиться здесь, в Андакане, в собственной хижине как жена вождя племени бара. Пела, младшая жена Махатао, должна была готовить мне пищу и стирать белье. Носить воду, собирать дрова, подметать хижину, мыть мне спину и причесывать волосы должна была служанка. В мои же обязанности входило медицинское обслуживание всех деревень, находившихся в ведении Махатао, а также забота о чистоте и порядке в Андакане, контроль за воспитанием детей и даже замещение старосты на время его отсутствия. В связи с этим я должна была как можно скорее познакомиться со всеми видами табу этого племени, выучить местный язык, которым владела лишь частично, и досконально изучить их обычаи.
Члены делегации выразили надежду, что моя кожа со временем потемнеет и приобретет такой же коричневый оттенок, как у светлокожей женщины племени бара — слишком темная кожа была бы нежелательна, — а мои светлые волосы предполагалось покрасить в черный цвет с помощью местной краски для волос.
Первое время откровенность и привязанность жителей меня забавляла и трогала; кроме того, это очень помогало мне в моей научной работе. Но уже несколько дней спустя я поняла, что живу как в плену. Я не могла ступить и шагу без своих «телохранителей», двух молодых, здоровых парней, сопровождавших меня во всех моих походах. Вскоре к ним присоединилась еще и Пела, младшая жена старосты. Даже ночью меня не оставляли в покое: одна из дочерей Махатао, примерно того же возраста, что и Пела, спала в одной комнате со мной. Я не имела права заниматься физическим трудом (хотя мне очень хотелось поработать): толочь рис, стирать белье; я даже не имела права носить воду и тем более трудиться в поле. Мне только разрешалось снимать киноаппаратом, делать записи в блокноте и фотографировать.
Махатао редко бывал в деревне. Несмотря на преклонный возраст и повторяющиеся время от времени сердечные приступы, он все время был на ногах, поддерживая порядок на своей обширной территории. Впоследствии я узнала, что раньше Махатао жил в низовьях реки Манамбулу, где он был не только влиятельным вождем одного тамошнего племени, но и руководил бандами похитителей скота. Администрация боялась его знахарских чар и не трогала его, тем более что Махатао невозможно было в чем-либо уличить. Поэтому по некотором размышлении начальство пришло к выводу, что наиболее разумный способ отделаться от Махатао — это официально назначить его управителем какого-нибудь труднодоступного района в горах Бунгулава, который все равно оставался неподконтрольным правительственной администрации. С того времени, как по волшебству, на всей большой территории, подчиненной Махатао, воцарился порядок. Авторитет этого человека оказался настолько велик, что даже самые богатые скотовладельцы подчинились его власти.
Махатао был мудр как змий. О его доброте свидетельствует история с Пелой. Пела родилась в семье бедного вазимба из деревни Итонди. Махатао, знавший все семьи племени сакалава-вазимба в окрестностях Анкавандры и Итонди, видел, что тринадцатилетняя девочка обладает пытливым умом, но воспитывается в дурной среде. Он не мог ее удочерить, так как она не принадлежала к его племени. Поэтому он взял ее к себе в качестве младшей жены, но обращался с нею как со своей дочерью. Родители были рады избавиться от лишнего рта и отдали ее в обмен на несколько быков. Однако подобная «купля невесты» является здесь редким исключением. Махатао порвал всякие отношения с родителями Пелы, да она и сама не вспоминала о них.
Пела была совсем ребенком и очень привязалась ко мне, так как, кроме Махатао, у нее до сих пор не было никого, кто бы действительно любил ее. Наоборот, женщины и мужчины, даже молодые парни, говорили о ней:
— Она не умеет вести домашнее хозяйство, не умеет варить, не может сплести корзину или мат. Она не хочет ничему учиться и работать. Устав, она тут же ложится спать, даже днем. К тому же она неряха. Одним словом, настоящая вазимба.
— А вы видели других женщин-вазимба? — спрашивала я.
— Нет, но говорят, что в Итонди и Анкавандре их очень много. Мужчины племени бара охотно берут в жены девушек-вазимба, потому что они красивы. Но красота преходяща, — продолжали мои собеседники. — Главное, чтобы жена была аккуратной, умела хорошо варить и держала дом в чистоте. Она также не должна быть ворчливой: возвращаясь с поля, мы хотим спокойно поесть рис и мирно побеседовать, а не выслушивать до полночи, как и почему сегодня днем бранились в деревне женщины.