Ночь мы провели в самодельных шалашах. Эти шалаши, изготовленные в течение получаса из травы, хотя и не спасают от дождя, однако хорошо защищают от ветра.
На другой день, шагая по гребню одной горы, мы увидели на противоположном склоне трех мужчин, которые стояли в лучах заходящего солнца у большой хижины.
— Мы бы могли сегодня переночевать в этой хижине, — предложила я Махатао.
— Ни в коем случае! — ответил он. — Это олона мазиака — злые люди, разбойники. Но вы не беспокойтесь, нам они ничего не сделают.
Мои сопровождающие подняли копья таким образом, что они засверкали в лучах солнца. Четвертый мужчина вскинул на плечо штатив киноаппарата, словно нес ружье. Когда мы спустились на дно долины, Махатао сказал:
— Здесь мы переночуем.
Он отыскал небольшую яму и бросил в нее одну за другой пятнадцать петард; со стороны казалось, что стреляют из пистолета. Затем Махатао послал двух человек, вооруженных копьями, к хижине, возле которой мы видели трех мужчин.
— Спросите, не продадут ли они нам сушеного мяса, — напутствовал он. — Хотя у нас достаточно продуктов, но мясо на ужин не помешает. Если они спросят, куда и зачем мы идем, скажите, что мы сопровождаем вазаху в Анкавандру и что весь багаж уже доставлен туда на самолетах. У нас нет с собой ничего, кроме продуктов питания и ружей.
Через два часа посланные вернулись и подробно рассказали о встрече с разбойниками.
— Сколько у вас ружей? — первым делом спросили те.
— Пять ружей и пять пистолетов. Вазаха очень хорошо стреляет. Она попадает в птицу на лету.
Понятно, что все это было выдумкой. У нас не было другого оружия, кроме копий, и я никогда в жизни не стреляла, даже на ярмарке в тире.
Мы посмеялись над удачной проделкой носильщиков, поужинали и улеглись спать.
Зять Махатао всю ночь продежурил у костра, не выпуская из рук копья.
В три часа утра мы поднялись и в полной тишине снялись с места. Чтобы обмануть разбойников, мы не только не погасили костер, но даже подкинули дров; они не могли заметить издалека, что мы оставляем лагерь, но хорошо видели горящий костер.
После долгого, утомительного пути мы вышли на узкую тропку. Я взглянула на часы: только восемь утра. Справа и Слева круто уходили вниз зеленые склоны. Густой лес подступал к самой тропе.
— Идите тихо и не разговаривайте, — приказал Махатао. — Это второй опасный участок. Здесь мы должны держаться ближе друг к другу, чтобы в любой момент суметь отразить нападение.
Однако все обошлось благополучно. Мы спокойно миновали лес и вышли в долину.
— Возможно, никаких разбойников и не было, — предположила я.
Мои слова рассердили Махатао.
— Разбойники до сих пор нападают на пастухов, которые перегоняют стада через горы в Цируанумандиди, и грабят их. Богатые скотовладельцы платят разбойникам дань скотом. Я знаю, где они скрываются. Вот почему мы так рано отправились в путь.
Около часа дня начался спуск в Анкавандру. Перепад высот составлял примерно тысячу метров. Стояла изнуряющая жара, солнце накалило скалы, по которым мы осторожно спускались вниз. На одном небольшом пятачке мы остановились передохнуть, и Махатао снова сварил свой тонизирующий напиток. Я бы предпочла ему маленькую тень.
Около пяти часов пополудни мы наконец спустились на равнину и расположились на краткий отдых в небольшой хижине. Я испытывала смертельную усталость, однако твердо решила сегодня же вечером достичь Анкавандры.
Когда показались первые дома, Махатао подобно средневековому герольду принялся восклицать:
— Мы спустились с Бунгулава! Вазаха уже дважды пересекла горы, она сильная и мужественная, как мужчина! Она ничего не боится! А теперь мы направляемся к вазимба, томпонтани, которые еще сохранили обычаи и нравы предков!
Со всех сторон сбегались люди. Дети смотрели на меня, разинув рты. Это всеобщее внимание сильно смущало меня, а Махатао, шагая рядом, указывал пальцем на отдельные фигуры и говорил:
— Этот мужчина — вазимба, и эта женщина — вазимба, и тот мужчина тоже.
— По-моему, между ними и остальными жителями нет никакой разницы, — заметила я.
— Вазимба отличаются тем, что втыкают себе в мочку уха небольшую палочку. Раньше они носили тяжелые колышки, сильно оттягивавшие уши. Взгляните направо. Видите вон ту женщину? Это мать господина Вазили, она из племени вазимба. Некогда у нее тоже были большие отверстия в ушах, однако муж настоял, чтобы она сделала себе операцию.
Несмотря на поздний час, мы отправились к мэру, который выслушал рассказ Махатао и прочел письмо префекта. Он никак не мог поверить тому, что я вопреки всем опасностям и тяготам перехода пришла в Анкавандру живая и здоровая.