– За тобой идет человек, – прошипела она в ухо и потащила меня вперед. – По соседней улице. Тот, кого якобы взяли восточники, кто якобы охотился на лихо.
– Точно за мной? – переспросила шепотом я.
– Ага, – улыбнулся Мартын, – За тобой. Его взгляд сверлит твою спину. Неужели не чувствуешь?
– Чему радуешься? – явидь увлекла меня в переулок. – Разворошили осиное гнездо.
– Так и прекрасно, – продолжал веселиться парень, – Пусть проявят инициативу. А мы посмотрим, что из этого выйдет.
Пашка оскалилась и торопливо зашептала:
– Идешь по улице до первого поворота, сворачиваешь направо, и оказываешься на Центральной. С нее не сходи, чтобы не случилось. До кафе, в котором мы сидели от силы два квартала.
– Дай охотнику шанс, – добавил молодой целитель, – Соглашайся на любое предложение, там разберемся, надо оно нам или нет.
– Повторяю со стежки не сходить, – снова стиснула меня Пашка, – Будешь ждать в кафе, сиди хоть до утра, но по темени не шастай, тут тебе не север. Поняла?
– Да.
– А чтобы не заснуть ненароком, – глаза целителя вспыхнули светлой зеленью, я почувствовала, как по телу поползли мурашки, прогоняя усталость и наполняя мышцы силой.
– Святые! Что отец, что сын. Хоть бы предупреждали, что ли, – я встряхнулась, чувствуя, как могу пробежать несколько километров без остановки. – Сами, что делать будете?
– Смотреть со стороны. Оттуда всегда лучше видно, – змея подмигнула, достала из кармана указующий камешек и протянула мне, – Может, ничего и не будет, и охотник пойдет своей дорогой. Но если нет, стоит его пометить.
– Не хочу сдавать человека палачу.
– Этот Влад тебе никто, поняла? Посмотрим, как запоет его отец, когда сынок окажется в любящих руках дяди. Если не он, так прадед вспомнит о «нехорошей ночи», – Пашка вложила амулет мне в ладонь. – У нас есть цель, не забыла? Юково.
Я сжала пальцы вокруг прохладного камня.
Влажная земля мягко пружинила, дыхание вырывалось рваными облачками пара, ночью на стежке похолодало. Дождь продолжал накрапывать, мелкий, надоедливый, неприятный. Капли затеками под воротник и холодили кожу.
Я шла, поминутно оглядываясь, вслушиваясь в каждый шорох, вглядывалась в каждую тень. И почти успела пожелать, чтобы шедший где-то позади человек решался хоть на что-нибудь: либо на разговор, либо на удар.
Но все же когда, вынырнувший из бокового переулка мужчина схватил меня за руку, я испугалась, не удержавшись от вскрика.
Со стороны смотрелось наверняка презабавно. Идут двое, мужчина и женщина, держатся за руки. Внутри меня все подрагивало от предвкушения и странной иррациональной неизвестности. Не страх, а лишь его преддверие. Я знала, что-то случится, и даже почти ждала этого. Так мы и шли несколько минут, не расцепляя рук, и бросая друг на друга косые взгляды.
– Как тебя увидел, сразу все понял, – заговорил, наконец, Влад.
«Ну, хоть кто-то» – мысленно ответила я, продолжая идти рядом.
– Ты человек, – он говорил так, словно это объясняло весь тот бред, что происходил вокруг, – Вместе мы сделаем это. Ты север, я восток. Соберем артефакт, и станем, – я почувствовала пожатие пальцев, – не слабыми людьми, не низшей продавшей душу нечистью, а высшей знатью, – он зло рассмеялся, – И тогда упыри умоются кровью.
По его телу прошла дрожь предвкушения и по руке предалась мне.
– Значит, то, о чем все говорят, то, что меняет судьбу, существует? Артефакт? – спросила я.
– Не просто артефакт, а вещь ушедших.
– И хранится он в доме твоего отца?
– Часть. А часть у Ксьяна, его разделили.
– Ты поэтому там охотился? Чем тебе маленькое лихо не угодило?
– Да ничем. Пусть не валят с больной головы на здоровую. У нас с лихачем был договор, да только Ксьян пронюхал, орола этого толстого на нас натравил. Меня защищают амулеты отца, – невзирая на дождь, он отогнул воротник куртки, показывая связку разноцветных подвесок на толстой цепочке, – А мальцу башку снесло.
Интересная картина, особенно если учесть, что орола староста сам и казнил. Напрашивающийся вывод прост, чтобы не хранилось у ведьмаков – это секрет. И ради его сохранности будут убивать.
– По отдельности части не работают?
– По отдельности это мусор, – он улыбнулся. – Предлагаю сделку, ты достанешь часть у Ксьяна, я у отца. Согласна?
– Предположим.
– Никаких предположим. Просто сделай. Ведь тебе не надо объяснять, что поставлено на карту.
«Нет, не надо. И неважно, что здесь происходит, мое дело – Юково»
– Сделаю. Куда принести?
– В хижину Охотника это на южном склоне Сосновой, иди от стёжки к югу по самой широкой тропе, не промахнешься – он остановился и заглянул в лицо, глаза стали серьезными, – Завтра на закате.