Однако по "злой воле" сторонников военной диктатуры подполковника Галкина и председателя Комуча Вольскова операция была отменена как преждевременная и рискованая.
Познакомил меня Иван Иванович еще с одним документом: Симбирск надо взять во что бы то ни стало, - писал Лбедев Комучу. - А оттуда двинемся дальше. Не ждать же здесь союзников!.. И не оставаться самоокапывающимися в Самаре. Как можно скорее надо захватить нам мостовую - вторую мостовую переправу Симбирска..."
Оставшись в купе один, я запер дверь и заглянул в портфель редактора. Он был набит какими-то бумагами, типографскими бланками, воззваниями, денежными знаками. Здесь же лежал револьвер системы "Кольт".
Иван Иванович задержался у главврача, и к его приходу портфель лежал на своем месте. Вернулся он со свежими новостями, полученными от штабс-капитана:
- С часу на час Симбирск будет взят доблестными войсками подполковника Каппеля или капитана Степанова. В Симбирске все готово к встрече освободителей...
Чтобы отметить и эту радостную весть, Иван Иванович откупорил принесенную с собой бутылку вина, после чего совершенно потерял контроль над собой.
Штабс-капитан, заглянувший по какому-то делу к главврачу, оказывается, рассказал, что контрразведке "народной армии", не без помощи Муравьева, удалось припрятать на патронном заводе под Симбирском около двух миллионов винтовочных патронов, а на старых артиллерийских складах - большое количество боевого артиллерийского имущества, одежды, сукна и армейского обмундирования.
- Латыши тоже с нами! - ликовал Иван Иванович. - У красных осталась горстка китайцев, мадьяр и военнопленных немцев. Большевики доживают последние денечки! Читай!.. - Перейдя на "ты", редактор протянул мне листок бумаги.
Это была копия перехваченной белыми телеграммы главкома Восточного фронта Вацетиса и члена Военной совета Данишевского командарму Тухачевскому от 20 июля с требованием навести порядок в 4-ом латьшском полку, который, находясь на боевом участке Инза - Рузаевка, жил по-туристски, в вагонах и избегагал встречь с противником.
Я был в смятении. Как могло случиться, что в Симбирске, где были местный и Самарский ревкомы, две чрезвычайные комиссии, контрразведка Симбирского участка Восточного фронта, эсеры вместе с чехословацкой и белогвардейской контрразведкой хозяйничали как у себя дома? Как могло случиться, что 4-й латышский полк повел себя так странно?
Я не знал, что делать и как помочь своим. А эсер-редактор тем временем продолжал болтать о Самаре, о том, какую баталию он выдержал в споре с меньшевиками и сторонниками военной диктатуры - кадетами. Наконец он заметил, что я не слушаю, и возмутился.
- Если ты не в силах слушать мою элегию и если не можешь ради меня поскучать полчаса, тогда спи, черт с тобой, торгаш несчастный. Но в таком случае не спрашивай меня ни о чем!
- Нет, нет, я очень внимательно слушаю вас, Иван Иванович!
- Ах, слушаешь? А скажи, в какой партии ты состоишь?
- Я интернационалист, то есть беспартийный демократ.
- Я сразу, как только увидел тебя у Маргариты Васильевны, определил по твоей физиономии, что ты за птица: большевики таких, как ты, называют "беспартийной сволочью". Мы же говорим: идите с нами, не пропадете! Понял? С золотом мы всегда сумеем найти все необходимое для благополучия нашей партии. Понял?
- Нет, не понял, - ответил я.
- Ну и глупец! - Иван Иванович безнадежно махнул рукой. - Человек, способный на угрызения совести, болван или преступник, а все остальные скоты! - Иван Иванович оглянулся, пошатываясь, хотел закрыть дверь, но не смог. - Закрой дверь! И слушай, что я тебе скажу. В крнце концов свобода родит анархию, а анархия приводит черт знает к чему. Разве это не порочный круг? Человек думает, что он добился свободы, на самом же деле... Ты знаешь, что такое Комуч? Тоже не знаешь? Комуч - печать временности, переходности, текучести! Итак, мой милый, выпьем за глупость, которая дарует нам власть над дураками.
- Выпьем лучше за ваш светлый ум, дорогой Иван Иванович...
- Ты мне нравишься, Дрозд! Образованьишко у тебя, видно, не ахти какое, но вообще образование - великий вздор. Вот, например, я знаю, как звали лошадь Александра Македонского, а ты? Не знаешь, потому что ты неуч. Ну и черт с тобой! Хочешь знать новость? Она у меня в боковом кармане пиджака. Завтра эта сенсация будет на страницах газет, а сегодня это еще секрет. Итак, вот и Симбирск уже взят! Как мы и предвидели, задача выполнена блестяще. Народная армия проделала феерический марш. В пять дней 130 верст на телегах, оставляя вправо и влево от себя большевистские войска! И всего-то шли 1500 человек... Двигались, переговаривались с Симбирском по телефону, так что большевики думали, будто говорят их собственные войска. Чехословацкий полк под командованием Степанова вошел с левого берега Волги. И Комуч дает мне в Симбирске те же исключительные полномочия, которыми я пользовался и в Сызрани и вообще на территории, занятой нашими войсками. Вот теперь и посмотри, что получается. Большевистская Россия без хлеба, без выхода к морю, без топлива, без железа. У большевиков осталось менее десяти губерний из пятидесяти шести. У нас хлеб, мясо, уголь, морские пути, за нас Антанта, на нас работает весь мир... А что у большевиков? Ленин в пиджачке и поношенных штиблетах?! Наши генералы ведут войска под колокольный звон на Москву, Казань и Петроград... Это, брат, стратегия партии социалистов-революционеров! Красные бегут - и знаешь как бегут!
Редактор сует мне еще одну перехваченную телеграмму Вацетиса, касающуюся того же 4-го латышского полка. Я понимаю, как важно нашему командованию знать то, что мне сообщил Иван Иванович, и думаю о том, как завладеть его портфелем.
Опасаясь, как бы мой собеседник не протрезвел, я предложил выпить за победу правды над злом. Предложение было охотно принято. Этот лишний стакан вина и свалил моего спутника с ног. В полночь, когда санлетучка тронулась со станции Верхняя Часовня, я с портфелем Ивана Ивановича покинул вагон и зарослями спустился к Волге...
На рассвете 25 июля передо мною был уже берег Волги. Усевшись под каким-то деревом, я открыл портфель и начал просматривать то, ради чего рисковал.
В одной из папок оказалась деловая переписка редактора газеты "Земля и воля" с председателем Комуча Вольским и членом Комуча - "специалистом" по крестьянским делам Климушкиным. Другая папка, с грифом "секретно", была озаглавлена "Задачи военного строительства". В ней находился краткий доклад полковника Махина от 17 июля 1918 года, состоявший из семи пунктов: 1) принцип создания военного ведомства Комуча; 2) формирование армии в Поволжье и Сибири; 3) создание тыловой базы по линии Екатеринбург - Челябинск Оренбург; 4) оперативное направление главного удара "народной армии"; 5) пункты сосредоточения резервов Вятка - Пермь - Сарапул; 6) план восстания в тылу красных и инструкция для партизан; 7) снабжение и денежная помощь.
К "Задачам военного строительства" была заботливо приложена "Таблица людских средств Приволжья, Приуралья и Сибири" с указанием численности населения и количества дивизий, которые надлежало сформировать в указанных районах. Кажется, речь шла о 42 дивизиях. В этой же папке оказались шифр и список "надежных лиц" в Симбирске и Казани.
Объявления, приказы и воззвания Комуча, отпечатанные для Симбирска, секретное постановление Комуча, в котором объявлялся выговор начальнику штаба "народной армии" полковнику Галкину за отказ давать Комучу оперативные сводки, вырезки из газет, банковские счета и другие малозначащие бумаги пришлось вместе с портфелем зарыть под деревом. Рассовав остальное по карманам, в том числе кольт и деньги, я направился к переправе...